Затем, после того как достаточно покрутились по тайге, выполнили первую часть работы и пересели в другой фургон, с переднего сиденья послышалось: «Приготовиться», и бойцы достали укороченные автоматы. Четвёртый сунул в рот зубочистку – он всегда так делал, а первый провёл пальцем по магазину.

– Десять секунд!

Их новая, не вызывающая подозрений машина притормозила у въезда на поляну, от ближайшей палатки к гостям подошёл белобрысый здоровяк, и водитель громко произнёс:

– Привет!

Ветер трепал ярко-рыжие волосы девушки… даже не трепал – рвал, потому что ветер был сегодня необычайно резким и злым… Трепещущие кудри походили на языки пламени, разлетались, извивались, норовя покориться ветру и улететь, словно говорили: «Чуть сильнее!», и порывы становились жёстче и жёстче…

Но девушка не обращала на них никакого внимания.

Ветер, который, кажется, вознамерился сдуть рыжую прочь, для неё не существовал. Он оставался за пределами чувств и поэтому, наверное, бесился.

Тонкая фигурка одиноко застыла на утёсе, под которым разверзлась пропасть. Огромные острые камни где-то внизу, там же – грохот быстрой реки, клочки зелени и колючки кустов. Чуть дальше, под багровыми облаками, раскинулась широкая долина. Охотничьи угодья для масанов и обширные пастбища для шестилапых ригонов. На самой кромке горизонта – острые пики высоких скал.

Граница владений.

Лицо девушки было задумчивым и отрешённым. Аккуратные алые губы, огромные янтарные глаза с красными зрачками, ровные зубы… лишь иглы чуть выступают из-под верхней губы. Не прячутся, как это бывает у всех, а дразнятся. Милая особенность, сводящая с ума мужчин…

Облака на мгновение разошлись, и на девушку упал луч багрового светила, скользнул по строгому золотому платью, что закрывало её от шеи до пят, оставляя открытыми лишь изящные кисти рук. Платье было строгим, но требующим украшения, и оно присутствовало. Может, неброское, зато по всем признакам – важное: на груди девушки висел медальон в виде солнца, в центре которого уютно устроился крупный чёрный камень.

И этот камень блеснул, ответив упавшим на него лучам.

«Ночь Солнца».

Который всегда считался самым бесполезным Амулетом Крови семьи Масан.

Столетия сменяли друг друга, время убегало стремительным потоком, менялась жизнь, отношения, Амулеты поднимали кланы на невиданные высоты, а «Ночь Солнца»… «Ночь Солнца» оставался простым украшением на груди кардиналов Лигар. Бессмысленным. Никому не нужным.

Разумеется, владельцы странного Амулета прекрасно знали, в чём его сила, но не представляли, что должно произойти, чтобы им пришлось воспользоваться «Ночью». Кардиналы Лигар думали, что судьба посмеялась над ними, но жизнь повернулась так, что смех застыл в жилах холодом страха, и только «Ночь» могла спасти всю семью.

Жизнь оказалась жёстче, чем представляли вампиры…

Девушка почувствовала движение на груди и привычным жестом прикоснулась тонкими пальцами к своему сокровищу:

– Тише, тише… – У неё оказался очень красивый, бархатистый голос. – Не спеши, всему своё время.

Искорки, вспыхнувшие было на солнце, погасли.

Ветер ударил злее и снова был оставлен без внимания.

Сзади послышались шаги.

Тот, кто пришёл, не смел нарушать покой рыжеволосой, он лишь потоптался, привлекая внимание, отвесил изящный поклон «ин-таоро-пенерта» и замер.

– Говори, – негромко велела рыжая.

Не обернувшись.

– Они вернулись, госпожа, и ждут вас.

– Хорошо. – Девушка бросила взгляд вправо, где нависал над долиной огромный замок, и небрежно осведомилась: – Они что-нибудь сказали?

– Они не смеют, госпожа, они знают, что вы должны услышать доклад первой.

Всё правильно, так и должно быть. Она должна вернуться в замок и с высокомерной рассеянностью выслушать донесение. Первой. Как будто – единственной. Ведь всё – ради неё…

Однако нетерпение победило, и рыжая не удержалась от вопроса:

– Они улыбались?

– Да, госпожа, они улыбались, – подтвердил Артах.