— Полагаю, нам лучше разделиться на пары, — предложил Макреди. — Так будет надежней. И пусть каждый ни в коем случае не теряет из виду напарника, даже на секунду. Только так мы сможем гарантировать, что монстр не превратится в одного из нас.

— А если заметите что-нибудь необычное в поведении напарника, — снова вступил Рейнольдс, — будь то непонятный блеск в глазах, странная речь…

— Жуткое щупальце, высовывающееся из его рта… — почти неслышно добавил Аллан.

— …тут же, не колеблясь, оповещайте остальных, — закончил Рейнольдс.

— Ладно, ребята, вы все поняли, — сказал Макреди. Ему не терпелось начать охоту.

Он разбил людей на пять пар и приказал Шепарду раздать им висевшие на крючках фонари. Когда это было сделано, капитан бросил взгляд на дверь трюма и вновь обратился к команде:

— Этот сукин сын не мог бы подыскать лучшего местечка, чтобы спрятаться. Но хотя найти его будет трудновато, то, что он забрался туда, дает нам определенное преимущество: здесь всего один выход. Лейтенант, вы с Рингуолдом останетесь сторожить у дверей. Если эта тварь попробует выйти, изрешетите ее без лишних разговоров, понятно? Остальные возвращаются на нижнюю палубу и, вооружившись чем только можно, ждут там.

— А я, капитан? — спросил Рейнольдс. Ему вовсе не улыбалось остаться не у дел.

— Вы пойдете со мной.

Удивленный Рейнольдс только кивнул в ответ. Он вытащил пистолет и пристроился рядом с капитаном, демонстрируя решимость, которой на самом деле не испытывал. Меньше всего на свете ему хотелось получить в напарники Макреди, и в первую очередь потому, что он не знал, выбрал ли его капитан из-за того, что он больше всех знал о монстре — хотя положа руку на сердце все его знание сводилось к тому, как разозлить пришельца, чтобы потом пришлось стрелять, — или же потому, что считал совершенно никчемным человеком, который станет балластом для любого матроса… А может, капитан намеревался прикончить его выстрелом в спину, улучив момент, когда они останутся наедине, и тем самым раз и навсегда избавиться от его назойливого присутствия.

— Ладно, пошли ловить этого ублюдка, — распорядился Макреди.

С оружием на изготовку они вошли в трюм, пронизывая узкими лучами своих фонарей густую тьму. Рейнольдс сразу почувствовал, как покрывается гусиной кожей из-за леденящего холода, царившего здесь, — температура была никак не выше тридцати градусов. И хотя трюм занимал огромное пространство, он тотчас понял, как нелегко будет по нему перемещаться, поскольку за небольшим участком, слабо освещенным фонарями, угадывался запутанный лабиринт из выстроившихся штабелями ящиков, мешков с углем, баков с водой, корзин, бочонков и бочек, а также таинственных тюков, прикрытых парусиной и громоздившихся почти до самого потолка. Рейнольдс наблюдал, как по знаку Макреди матросы подобно призракам протискивались в узкие проходы между ящиками, и их мушкеты словно обнюхивали воздух. Великан Петерс шагал, подняв тесак размером со свою руку, и его неумолимый взгляд бросал вызов всему, что скрывалось в темноте. Гриффин, неправдоподобно тщедушный и хрупкий по сравнению с метисом, погружался в окружающую тьму с холодным спокойствием. Из всех матросов только Аллан, похоже, был так же, как Рейнольдс, уверен, что никто из них не вернется живым.

Они с Макреди избрали для себя центральный проход. Капитан медленно шел впереди с пистолетом в одной руке и высоко поднятым фонарем в другой, а Рейнольдс следовал за ним, стараясь соблюдать разумную, с его точки зрения, дистанцию: не слишком приближаясь, чтобы это не выглядело трусостью, и в то же время не особенно отставая, чтобы в случае нападения пришельца они могли бы защитить друг друга; он тоже сжимал оружие в руке, готовый выстрелить при первом же подозрительном движении. По мере того как они продвигались все дальше, темнота отступала, и в неверном свете фонаря появлялись стены узкого тоннеля, возведенные из ящиков с сухарями, ломтями лосося, солониной и шоколадом. Бесконечные ряды ящиков, поставленных друг на друг так ненадежно, что могли рухнуть, если бы Рейнольдс задел их рукой или даже просто дунул в ту сторону. К тому же света фонаря явно не хватало, и легко было споткнуться о многочисленные тюки, преграждавшие проход, — груз размещался в трюме явно несведущими людьми. Тишина окружала их такой же или даже еще более плотной завесой, чем темнота. Лишь изредка они слышали вдалеке осторожные шаги своих товарищей, выделявшиеся на фоне зловещей партитуры, которую разыгрывали льдины, сжимавшие корпус «Аннавана». Лишь огромным усилием воли Рейнольдс заставлял себя следовать за капитаном по извилистым проходам, стараясь, чтобы пистолет не дрожал в руке всякий раз, когда он оборачивался назад и ему мерещилось, будто что-то шевелится в кромешной мгле. Он был уверен, что марсианин захочет расправиться прежде всего с ним. Это было естественно: ведь именно он, Рейнольдс, его разоблачил. И охота на марсианина шла тоже по его вине. Они завернули за угол и тут неожиданно услышали выстрел.

— Кто стрелял? — крикнул Макреди, остановившись, и смешно задрал голову вверх.

— Это я, сэр! Я, Уоллис! — долетело из темноты. — Мне показалось, что я вижу монстра, вот и выстрелил, но, по-моему, не попал. Только бочку с лимонным соком пробил.

— Проклятье… — процедил Макреди, обернувшись к Рейнольдсу. — Теперь нам придется вместо лимона использовать уксус, чтобы предупредить цингу.

Рейнольдс состроил удрученную физиономию, что не понравилось капитану. Тот уже собирался сказать какую-нибудь резкость, как вдруг замер, увидев, как лицо Рейнольдса исказилось от страха: тот заметил исполинскую фигуру за спиной у капитана, в нескольких метрах от него.