коридора, возвестил о начале смертельного поединка между инопланетными монстрами. Мы как безумные помчались по туннелю, пока звуки борьбы не начали стихать и с каждым разом слышались все дальше. Невозможно было узнать, что там происходит, хотя, полагаю, никто из нас не поставил бы на священника. И тут Мюррей, похоже, оступился и, остановившись в нерешительности, прислонился к стене. Мы повернулись к нему.

— В чем дело, Гиллиам? — задыхаясь, спросил Уэллс.

— Бегите, бегите… Я сейчас вас догоню… Просто мне нужно чуть-чуть передохнуть, — признался Мюррей, пытаясь выдавить из себя улыбку. Он был страшно бледен и, согнувшись в три погибели, прижимал руки к животу.

— Ты спятил, Гиллиам? Как это мы оставим тебя? — встревожилась Эмма. — Да что с тобой?

— Ничего, Эмма. Все в порядке. Мне только нужно немножко… — Внезапно силы ему изменили, и он рухнул на колени, продолжая придерживать руками живот.

Он поднял на нас глаза и под нашими удивленными взглядами расстегнул пиджак. Мы обнаружили страшную рану, вспоровшую его живот, а он виновато улыбался нам с видом человека, пролившего вино на жилетку. Эмма закрыла рот руками, чтобы не закричать. Из жуткой раны выглядывали какие-то окровавленные узелочки — судя по всему, части кишок. Кровь обильно лилась из рваного отверстия, пропитывая брюки. «Как он смог столько пробежать в подобном состоянии?» — подумал я. Только человек, всеми силами стремящийся спасти свою жизнь, способен на такое.

— К сожалению, марсианин, которого я убил, успел преобразовать по крайней мере одну из рук, — проговорил он, устремив угасающий взор на девушку. — Я не хотел осматривать рану раньше, боялся, что она окажется серьезной… И еще я не хотел оставлять тебя одну, Эмма, ты уж прости.

Эмма опустилась рядом с ним на колени, не сводя перепуганных глаз с его жуткой раны и все еще не веря, что она настоящая. Ее гладкие белые руки вспорхнули над этой столь несвоевременной дырой и опустились на рану с намерением заткнуть ее, точно она надеялась, что этого простого приема будет достаточно, чтобы Мюррей отказался от своей нелепой идеи умереть. Однако жизнь уже начала выходить из него вместе с красными струйками, пробивавшимися сквозь ее бледные пальцы. Эмма испустила утробный стон, в котором смешались боль, злость и бессилие. Потом в отчаянии обняла Мюррея так, как я никогда не видел, чтобы люди обнимали кого-то.

— Нет, Гиллиам, не умирай… Ты не можешь умереть!.. — рыдала она и яростно била его кулаками в грудь. Она, наверное, убила бы его, если бы таким образом можно было вернуть ему жизнь.

Внезапно вдалеке раздался поистине громовой победный рев, заставивший нас поднять головы, от него кровь застыла у нас в жилах. Через несколько секунд до нас донесся оглушительный топот, производимый гигантскими чудовищами, которые мчались в нашу сторону. Не нужно было быть чересчур догадливым, чтобы понять, кто одержал победу. Через несколько минут победители настигнут нас. И похоже, что их больше, гораздо больше двух. Эта озверелая свора не пощадит никого, так что все мы могли уже прощаться с жизнью.

— Агент Клейтон… — с трудом произнес Мюррей. Струйки крови, стекавшие у него из уголков рта, окрашивали волосы девушки, все так же тесно прижавшейся к нему. — Я не знаю, какой новый план вы придумали, но есть лишь один способ претворить его в жизнь. Я останусь здесь, и когда марсиане приблизятся ко мне, взорву вашу окаянную руку… Таким образом я избавлю вас от некоторых из них, а кроме того, надеюсь, разрушу туннель, и они уже не смогут преследовать вас этим путем… Вы получите возможность убежать…

— Нет, Гиллиам! Нет! — запротестовала девушка.

— Эмма… — еле ворочая языком, проговорил Мюррей. — Ты знаешь, как я обожаю с тобой спорить, любовь моя, но сейчас для этого не слишком подходящий момент… Уходи, уходи вместе с ними, прошу тебя…

— Никуда я не пойду, Гиллиам. Я останусь с тобой, — решительно произнесла девушка.

— Нет, Эмма, спасайся…

— Ты же сам сказал, что сейчас не слишком подходящий момент для споров… Так что не будем спорить, — всхлипнула она. — Я остаюсь с тобой. И что бы ты ни говорил, это не заставит меня изменить свое решение…

Мюррей погладил ее по голове неверной рукой.

— Я самый несносный человек на свете, с каким только можно вместе пережить марсианское нашествие, но ведь пережить, а не погибнуть?

— Мое воспитание не позволяет мне ответить вам, мистер Гилмор, а моя мораль — солгать. Выводы делайте сами, — ответила она дрогнувшим голосом.

Мюррей улыбнулся ей с бесконечной нежностью, и их губы встретились, в то время как огромные руки миллионера скользили по спине девушки, уже не в силах ее обнять. Мы тактично отвели глаза. К несчастью, времени уже ни на что не оставалось. И на сей раз не знаменитому писателю Герберту Джорджу Уэллсу и не специальному агенту Клейтону было суждено остановить марсиан.

— Агент Клейтон… — позвал Мюррей, когда его и Эммины губы разъединились и девушка вновь зарыдала у него на груди. Его голос звучал совсем глухо и печально: — Не поймите меня неправильно, но я хочу попросить вашей руки.

Агент улыбнулся впервые за все время нашего знакомства. Он торопливо отвинтил протез и вручил его Мюррею.

— Нажмете вот тут, когда сочтете необходимым, — напутствовал он, указав на какой-то рычажок.

— Так и сделаю, агент, — заверил Мюррей и на прощанье обвел всех нас лихорадочным взглядом, задержавшись в конце на Шеклтоне. —