на свете не хотел ее разочаровать… Вы можете меня понять?

— Ну разумеется, могу… капитан. Мы все вас понимаем, — медленно произнес писатель, взяв свою жену за руку, — и думаю, что выскажу общее мнение, если предложу двинуться туда как можно быстрее. Но после этого, полагаю, учитывая сложившееся положение, мы должны срочно покинуть город, как это делают, по-видимому, все. Пожалуй, стоит попробовать добраться до Ливерпульского порта и оттуда уехать, например, во Францию.

Нет нужды говорить, что этот новый план меня встревожил. Как же мы остановим нашествие, если сбежим из Лондона? Неужели капитан Шеклтон прибыл в нашу эпоху лишь для того, чтобы удирать от марсиан, словно боязливая барышня?

— Боюсь, джентльмены, что не смогу согласиться с таким планом, — заявил я. — Конечно, я благодарен вам за вашу готовность сопровождать нас в Квинс-Гейт и понимаю, что в сложившихся обстоятельствах самым разумным будет покинуть Лондон, но не думаю, что мы должны так поступить.

— Вот как? — удивился писатель. — Но почему?

— По причине, на которую я уже намекал раньше, мистер Уэллс, когда представлял вам капитана. Как мы имели возможность убедиться собственными глазами, в двухтысячном году нашими единственными врагами будут автоматы, а не марсиане, — стал объяснять я в который раз с ощущением, будто рассказываю несмешной анекдот. — И это может означать только то, что нашествие не будет иметь успеха. Кто-нибудь найдет способ разгромить марсиан, и я склоняюсь к мысли, что этим человеком станет капитан Шеклтон. Не верю, что его присутствие в нашем времени случайно. Убежден, что величайший герой всех времен сделает что-нибудь, чтобы изменить положение, и, разумеется, добьется успеха, да, собственно, он уже его добился.

Мюррей и Уэллс обменялись недоверчивыми взглядами, потом посмотрели на капитана, который раздраженно пожал плечами, и наконец взглянули на меня, причем с еще более скептическим выражением, чем моя жена. Это меня удивило, поскольку я был уверен, что такой умный человек, как Уэллс, сочтет мою аргументацию убедительной.

— Даже если ваша теория верна, мистер Уинслоу, — сказал писатель, — и всем нам хорошо известный двухтысячный год есть неизменная величина, поскольку в каком-то смысле, как вы правильно заметили, он уже состоялся, то все равно с нашествием может быть покончено тысячью всевозможных способов, причем даже без нашего вмешательства. Более того, если остановить захватчиков предназначено все-таки нам, то так оно и случится независимо от того, останемся мы в Лондоне или покинем город. А потому я настаиваю: мы должны выбраться из него, после того как побываем в Квинс-Гейт.

— А если бегство — это как раз то, чего мы не должны делать? Что, если в таком случае мы изменим будущее? — Я взглянул на Шеклтона, умоляя его о помощи. — А каково ваше мнение, капитан? Разве ваша главная цель как героя не состоит в том, чтобы спасти человечество?

— Да, мистер Уинслоу, я герой, — сказал Шеклтон и почему-то посмотрел на Мюррея, сделавшего недовольное лицо. — Но в первую очередь я муж, который должен спасти свою жену.

— Понимаю вас, капитан, — ответил я, несколько покоробленный его упрямством, — но я уверен, что и Клер, и моя жена будут в полной безопасности ждать нас в подвале моего дядюшки, пока мы…

— Боюсь, что мистер Уэллс прав, — нетерпеливо перебил меня Мюррей. — Не думаю, что капитан сможет помочь нам в сложившейся ситуации. Очевидно, это выше его сил. — Он хитро улыбнулся капитану. — Надеюсь, вы не обидитесь, если мы, несмотря на вашу знаменитую победу над автоматами, выскажем сомнение в вашей способности разгромить марсиан, капитан, ведь с этими машинами, которыми они управляют, справиться куда труднее, чем с горсткой кукол, оснащенных паровыми двигателями.

— Разумеется, я не обиделся, мистер Мюррей, — ответил Шеклтон, в свою очередь одарив собеседника улыбкой. — Хотя я по крайней мере однажды спас человечество. Вы же до сих пор только опустошали его карманы.

Слова Шеклтона заставили Мюррея побледнеть. Но тут же он громко засмеялся.

— Я учил его мечтать, капитан, мечтать. А мечты, как всем известно, имеют свою цену. Не знаю, каким образом вы оказались в нашей эпохе, но уверяю вас: доставлять подданных империи в будущее через четвертое измерение довольно-таки накладно. Впрочем, оставим эту приятную дискуссию на потом, капитан. — Не переставая улыбаться, Мюррей положил руку ему на плечо и легонько развернул лицом к раскрывающейся с холма панораме. — Как видите, марсиане уже повсюду. Нет района, который бы они не захватили. Как поступит такой герой, как вы, чтобы добраться до Квинс-Гейт, избежав встречи с треножниками? Может ли ваш исключительный стратегический ум решить эту задачу?

С бесконечной печалью наблюдал Шеклтон за тем, как треножники равнодушно и даже лениво уничтожали Лондон. Они напоминали детей, которым наскучило играть со своими кукольными домиками и они решили их сломать.

— Так я и предполагал, — сказал Мюррей, видя, что Шеклтон молчит. — Даже вам это не под силу. — Он отошел от капитана и пожал плечами, демонстрируя свое разочарование. Один я сумел разглядеть улыбку, заигравшую в этот миг на губах у Шеклтона. — Как видите, бывают ситуации, перед которыми бессильны и великие герои, — притворно огорчился он. — Однако я уверен, что мы найдем способ, чтобы…

— Вам бы следовало больше верить в героев, чьими подвигами вы торгуете, мистер Мюррей, — прервал его капитан, все так же внимательно наблюдая за перемещениями марсиан. — Мы пройдем в Квинс-Гейт под треножниками.

— Под треножниками? — удивленно повернулся к нему Мюррей. — Что вы имеете в виду, черт побери?