с удерживаемой на руках Анжелой впечатало в ограждающий палубу бортик.

«Приложило весьма чувствительно, но не фатально, – решил Олег, мотая головой, в которой все плыло. Руки парня так и не выпустили тела Анжелы, а потому она тоже должна была находиться в относительно дееспособном состоянии. А вопросы о том, откуда у нее взялись синяки, можно было перевести на уже мертвых поляков. – Тем, кто вылетел наружу, должно было прийтись куда хуже. Впрочем, мы больше никуда не движемся, а значит, тут неглубоко. Да и авиаторы вон уже поднимают обратно на палубу купающихся…»

– Чуда-юда морская! – ахнул Святослав, который обнаружился метром правее. И перекрестился сжимаемой в руках деревянной колодой, выполняющей функции магического посоха. Бывший крестьянин во все глаза рассматривал объект, ныне застрявший в одном из оставленных гусарами проломов и отчаянно дергающий всеми конечностями. Внешне он сильно напоминал пузатую бочку на несколько тысяч литров, к которой прицепили короткие ласты и нереально длинную шею, сейчас сломанную под углом в девяносто градусов. Компанию твари из мокрых пучин составляло громадное количество облепившей все подряд тины, косяки вяло бьющих хвостами от шока и оглушения рыб и даже крупные, едва ли не по полметра, раки, грозно поводящие клешнями в поисках обидчиков. – Токмо дык откуда она посреди Европы-то?

– Плезиозавр? Так они же вроде вымерли, – удивился Олег, рассматривая странное существо, которое тонущий линкор поддел своим носом. Или не совсем существо. – И почему у него вдоль брюха ряд заклепок идет?

Люк в брюхе «динозавра» распахнулся, и оттуда вывалился держащийся за окровавленную голову человек, одетый, несмотря на в общем-то теплую погоду, в толстую шубу синего цвета. Оглядев сумасшедшими глазами окружающее и парочку снизившихся авиаторов, взявших его на мушку, он плюхнулся на задницу и принялся громко материться. Поскольку мат был русским и очень душевным, стрелять или хотя бы вязать его не стали.

– Батискаф, е-мое. Только сделанный в местной манере, копирующей живые организмы. Ласты вместо винта, шея с башкой в качестве перископа и, наверное, воздушной трубы, – наконец-то сообразил Олег предназначение конструкции, выуженной из озера воздушным линкором. – Видимо, в нем этот тип от поляков прятался. Или просто подводный мир озера изучал. А тут мы, все такие терпящие бедствие. М-да… Похоже, про подводный таран это было все- таки предсказание. Мое первое полноценное предсказание, пусть и слегка неточное. Ибо полноценным тараном данный маневр назвать никак нельзя. Тут скорее подкат. Или подныр? Но все равно действие достаточно эпическое, чтобы войти в анналы истории воздухоплавания. Я надеюсь. Потому как если подобная фигня случается регулярно, то до конца службы мне точно не дожить.

– Клац! – Металлическая кисть, одна из трех лежащих на столе перед Олегом, сжалась в кулак рваным дерганым движением. Со страшным скрипом толстая, обитая железом дверь мастерской стала открываться, вызывая зубную боль у всех, кому не повезло услышать данные звуки. Скривившийся ведьмак утратил внутренний контроль, и дистанционно управляемый им механизм задергался, как будто внутри стальной перчатки находилась бешеная крыса. Отделенная вражеским клинком от автоматрона кисть едва не скатилась с грубо обструганных досок, но в последний момент оказалась перехвачена.

– Фу-у, что тут у тебя за вонь?! – Вошедшая в помещение Анжела помотала перед носом рукой, скорчив брезгливую гримаску. – Ты бы окно хоть открыл!

– Холодно, – откликнулся Олег, к запаху вполне уже притерпевшийся. В отличие от звуков, периодически нарушающих его сосредоточенность. Меры безопасности, которые в Щебжешинской крепости усилили по распоряжению высокого начальства, иногда были воистину бесчеловечны и параноидальны. Весь гарнизон полным составом, не исключая нового коменданта и главной ведьмы, мечтал добраться до глотки того идиота, который творчески переработал идею «соловьиных полов». Незаметно открыть любую дверь в укреплении не смог бы ни один шпион. Проблема состояла в том, что хотя оных пока и не обнаруживалось, все равно людям требовалось ходить туда-сюда. Под аккомпанемент скрежета, на который не ругаться могли только подопечные некромантов. Да и то, наверное, не все. – Заморозки в этом году какие-то слишком резкие и ранние. Видимо, зиме усиленно помогают наступить архимаги, только непонятно – наши или все-таки вражеские.

– Так, опять черт-те чем занимаешься? – Девушка с усталым видом оглядела разложенные перед ведьмаком тренажеры. Почти одинаковые по внешнему виду, но абсолютно разные по внутреннему содержанию. – Ну, лапа автоматрона и сломанный протез – ладно… Но чтобы протухшую кисть шляхтича выкинул немедленно!

– Она почти свежая! – Ведьмак встал грудью на защиту своего имущества, ставшего уже не первой причиной конфликта с довольно чистоплотной девушкой. – Ну, для третьей недели хранения при комнатной температуре. Я понял, что делал не так, и теперь надежно удерживаю ткани от разложения.

– Она воняет, а значит, гниет. – Анжела устало вздохнула, взглянув на своего парня так, словно он был тяжело и неизлечимо больным ребенком. – Олег, ну правда, вот на кой тебе сдалась эта некромантия?!

– В данном случае это еще не некромантия, а скорее вывернутое наизнанку целительство. – Олег перевел взгляд на источавший трупную вонь обрезок доспеха польского рыцаря. Внутри железной перчатки до сих пор находился кусочек ее бывшего владельца. Повинуясь взгляду парня, разжатая ладонь, спрятанная в железную оболочку, попыталась загнуть мизинец. Однако помимо него задергался и до половины поднялся еще и безымянный. – Пойми, Анжела, в этот раз нам просто повезло, причем неоднократно. Повезло, что ни ты, ни я не попали под вражеский снаряд, магический удар или саблю.