Большая часть товара, разобранная и упакованная, лежит штабелями в самом складе, откуда люди ее и забирают. Мебель у нас недорогая.
Я-то здесь больше для виду, конечно. Ну, как же, расхаживает туда-сюда мужик в форме, руки за спину, поглядывает: и покупателям спокойнее, и мебель под присмотром. Хотя что тут у нас стащишь, товар-то громоздкий. Так что я редко во что-нибудь вмешиваюсь.
В последний раз пришлось вмешаться как раз в комнате с шариками.
По выходным у нас тут чистый сумасшедший дом. Народу — не протолкнуться: сплошь молодожены и пары с колясками. Мы стараемся облегчать людям жизнь. У нас есть дешевое кафе и бесплатная парковка, а самое главное — ясли. Они на втором этаже, сразу от входа по лестнице. А рядом с ними, точнее, прямо за ними — комната с шариками.
Стены в ней почти сплошь из стекла, так что из магазина можно заглядывать к ребятишкам. Покупатели любят наблюдать за детьми: у стеклянной стены всегда стоят люди, смотрят внутрь и лыбятся, как больные. А я приглядываю за теми, кто не очень-то похож на родителей.
Она небольшая, эта комната. Так, тупичок отгороженный. И старая. Внутри лазалка, вся такая перекрученная, узловатая, с сеткой из настоящей веревки, — вдруг кто упадет, — и домик Венди, и картинки на стенах. А еще она разноцветная. Весь пол в ней на пару футов в глубину засыпан гладкими пластмассовыми шариками.
Когда ребятишки падают, то шарики принимают их, вроде подушки. Шары им до пояса, и детишки любят бродить в них, как люди во время потопа. А еще любят загрести обеими руками побольше шаров и подбросить их вверх, чтобы они сыпались всем на головы. Размером они как теннисный мяч, только пустые внутри и легкие, так что это не больно. С тихим звуком, похожим на «пудда-тудда», шарики ударяются о стены, отскакивают от детских голов, а ребятишки хохочут.
Я никогда не мог понять, чего они так заливаются. И чем вообще комната с шариками лучше обычной игровой комнаты. Но дети ее просто обожают. Внутрь пускают по шесть человек зараз, и ребятня готова часами стоять в очереди, лишь бы попасть туда. Но внутри у них всего двадцать минут. И когда наступает время уходить, видно, что они отдали бы все на свете, лишь бы остаться там подольше. Иные ревут, когда их забирают, и тогда друзья, с которыми они познакомились только что, тоже плачут, видя, как те уходят.
Я был на перерыве, читал книжку, когда меня вдруг позвали в комнату с шариками.
Шум и крики были слышны еще из-за поворота, а когда я обогнул его, то увидел у стеклянной стены толпу народа. Какой-то дядька прижимал к себе своего сынка и орал на ассистентку, которая работала с детьми, и менеджера магазина. Парнишке было лет пять, с такого возраста только начинают пускать в комнату с шарами. Он стоял, вцепившись в отцовскую штанину двумя руками, и громко всхлипывал.
Ассистентка, Сандра, изо всех сил сдерживала слезы. Ей самой-то всего девятнадцать.
Дядька кричал ей, что она, мать ее разэдак, не умеет делать свою работу, что в комнате слишком много ребятишек и они творят там, что хотят. Он так завелся, что размахивал руками совсем как актер в немом кино. Если бы сынишка не висел у него на ноге, как якорь, то он бы, наверное, стал бегать туда-сюда.
Наш менеджер спокойно, без крика и оскорблений, объясняла ему ситуацию. Я встал у нее за спиной — так, на всякий случай, вдруг бы тот тип бросился на нее с кулаками, — но она его уже почти утихомирила. У нее это хорошо получается.
— Сэр, как я уже говорила, мы вывели детей из комнаты сразу, как только это случилось с вашим мальчиком, и расспросили всех…
— Вы даже не знаете, кто из них это сделал. Если бы за ними тут присматривали, в чем, как я полагал, и состоит ваша работа, то я не обвинял бы вас сейчас… в непрофессионализме.
Похоже, больше у него в запасе ничего не было, потому что, выпалив эти слова, он вдруг умолк, как и его сынишка, который смотрел на отца снизу вверх с новым, опасливым уважением.
Менеджер еще раз повторила, что очень сожалеет о случившемся, и предложила мальчику мороженое. Скандал не состоялся, но когда я повернулся, чтобы уйти, то заметил, что Сандра все же плачет. Мужчина смущенно переминался рядом с ней с ноги на ногу и даже, похоже, готов был извиниться, но она так расстроилась, что ничего не замечала.
Тот мальчик играл за лазалкой, в уголке между стеной и домиком Венди, рассказывала мне потом Сандра. Он зарывался в шары, пока не спрятался в них целиком, — некоторым ребятишкам это нравится. Сандра то и дело поглядывала в тот угол, но шары все время двигались, и она считала, что мальчишка под ними в порядке. Пока он не выскочил оттуда с диким воплем.
Магазин всегда полон детей. Годовичков, которые только начинают ходить, обычно оставляют в яслях. Ребятишки постарше — лет восьми, девяти или десяти — ходят с родителями по магазину и сами выбирают себе занавески, постельное белье, а то и письменный столик с ящичками или что-нибудь другое. Ну, а те, которые между ними, норовят попасть в комнату с шариками.
Забавно наблюдать, как они карабкаются по лазалке, такие серьезные. Но чаще они смеются. Бывает, правда, что и обижают один другого, и тогда
