Повертел мою руку в разные стороны, проверил, как она сгибается в локте. Согнул и разогнул каждый палец. Затем что-то пребольно ужалило подушечку большого пальца. Я негодующе взвизгнула, попыталась вырваться из хватки целителя, но он на удивление цепко держал меня.
— Все в порядке, — заверил, разглядывая крупную каплю крови, выступившую на моей коже.
Следующий его поступок потряс меня до глубины души. Он нагнулся и лизнул мой пораненный палец. Надолго замер, крепко зажмурился и о чем-то глубоко задумался. Правда, при этом на его губах играла настолько довольная улыбка, что он смахивал на оголодавшего вампира, добравшегося до крови девственницы.
— Да, совершенно верно, — наконец вынес старичок вердикт. Открыл глаза, посмотрел на меня и с непонятным восторгом выдохнул напоследок: — Жить вам, виера, осталось всего пару дней. И то в лучшем случае!
Я сидела в кресле и мрачно втирала в руку на редкость вонючую и противную мазь, которую мне дал целитель. По его словам, это должно было значительно замедлить процесс отмирания тканей. И первые результаты уже были видны: кончики ногтей перестали пугать своей чернотой и приобрели обычный розовый цвет.
Но, увы, оказалось, что это лишь капля меда в целой бочке дегтя. По словам того же целителя, кстати, его звали вир Равен Райз, мазь не могла спасти меня от неминуемой гибели, просто избавляла от страданий, связанных с отмиранием травмированной конечности. На мне были две отметины так называемого черного огня. Тот колдун, который подчинил Дариана и его невесту своей воле, защитил амулеты одним из самых сильных проклятий в магическом мире. И я по незнанию угодила под его действие, когда второпях развеяла чары неизвестного мага. Правда, целитель постарался успокоить меня и заявил, что умереть я должна без лишних мучений. Вир Равен заверил, что в определенный момент я просто перестану дышать, а сердце остановится.
Конечно, утешение так себе. Понятное дело, я не собиралась умирать в столь юном возрасте. Как-то все очень глупо получилось. Лишний раз убедилась, что вмешательство в чужие отношения до добра не доводит. Дались мне этот Дариан и его неверная невеста… Глупо погибать из-за чужих проблем. Я-то ни с каким колдуном не ссорилась.
В этот момент Дариан, который после откровений вира Равена надолго замолчал, видимо, как и я, осмысливая услышанное, с некоторой опаской подошел к моему креслу.
— Наверное, я должен извиниться перед тобой, — нерешительно проговорил он.
Я невесело хмыкнула. Извиниться? Забавное слово в свете тех проблем, которые мне принесло знакомство с ним. Отец от меня отказался, а теперь выяснилось, что и жить мне осталось всего ничего. Пожалуй, одними извинениями дело не исправишь.
— Прости! — Дариан расстроенно всплеснул руками, так и не дождавшись от меня ответа. — Алекса, я не знаю, что мне сделать, как загладить свою вину. Все это чудовищно!
— Ты-то в чем виноват, — поморщившись, перебила его я.
— Как ни крути, но тот колдун, который проклял тебя, прежде всего имеет огромный зуб на меня. — Дариан покачал головой. Задумчиво добавил: — Теперь бы еще выяснить, кому я умудрился перейти дорогу.
— Одного такого человека я знаю, — вступил в разговор Оллред, умудрившийся неслышно подобраться к нам поближе.
Кстати, те двое соглядатаев, которых оставил для присмотра за нами виер Норберг, тоже подошли к моему креслу. Правда, усердно делали вид, что совершенно не интересуются нашей беседой, а разглядывают многочисленные фарфоровые и серебряные безделушки, расставленные на каминной полке.
Дариан посмотрел на этих двух молодцов и досадливо поморщился. Но ничего не сказал, здраво рассудив, что они все равно вряд ли выполнят его просьбу.
— О каком человеке вы говорите? — вместо этого спросил он у Оллреда.
— Ну как? — Тот хмыкнул, словно удивленный, что надо объяснять настолько очевидные вещи. — Естественно, я имею в виду виера Грэга Гриана. Он битый час распинался тут, рассказывая о своей нелюбви к вам. По всей видимости, где-то полгода назад вы знатно разозлили его, когда перехватили выгодный заказ. И все это безобразие с медальонами и чарами подчинения началось примерно тогда же. Любопытное совпадение, вы не находите?
— Да как вы смеете! — такого наглого навета на своего отца я не смогла вынести. С такой злостью сжала руку в кулак, что едва не раздавила склянку с драгоценной мазью, о которой совершенно забыла. Правда, тут же опомнилась, разжала пальцы и продолжила чуть спокойнее, хотя внутри все дрожало от негодования и ярости: — Мой отец никогда и ни за что не поставил бы мою жизнь под удар!
— По-моему, ваш отец не так давно громогласно отказался от вас, — хладнокровно парировал следователь. — И, смею заметить, повод для этого был не сказать чтобы серьезный. Странный поступок для любящего родителя, не правда ли?
— Мой отец вспыльчив, — парировала я. — Он вполне может в сердцах наговорить всяких гадостей. Но потом находит в себе силы попросить прощения. Не сомневаюсь, что на этот раз будет так же.
— А вот я как раз очень сомневаюсь в этом. — Оллред равнодушно усмехнулся, не впечатленный моей речью в защиту отца. — И прежде всего
