— Может, ее душа тоже спит, — проворчала я, понемногу сдаваясь. — Вот твоя коматозница никак очнуться и не может!

— Ну так попробуешь ее разбудить. Инсон, я в тебя верю! Не получится так не получится, отрицательный результат — тоже результат.

На все-то у него готов ответ!

— Хочешь от меня побыстрее отделаться? Найдем сокровище, дед меня отзовет — и адью навсегда, Инсон!

Надо отдать должное: Джой призадумался. Значит, мысли избавиться от меня по-быстрому у него не возникало — во всяком случае, в данный момент. Так-то, уверена, я уже до чертиков надоела!

— Мы его отговорим, — заявил Джой. — А если даже отзовет, будешь приходить ко мне в гости, проблем-то!

Странно, что эта идея не пришла ему в голову сразу! Но Инсон пришлось поуламывать. С одной стороны, смешно, конечно: привидение все еще боится больниц. С другой — мало ли какие у нее воспоминания? Пусть даже нечеткие и неопределенные…

Совместный визит в клинику растянулся на несколько дней: призрачная девушка попросту терялась по дороге. Джой подозревал, что она сбегает, но не мог исключить и объяснение, что ее выкидывает из действительности, как уже не раз бывало.

Инсон по-прежнему ездила с ним на машине, как и в те дни, когда была привязана к мобильнику, — устраивалась на переднем сиденье, болтая обо всем на свете. Например, что обязательно возьмет шефство над его душой, если он погибнет в лобовом столкновении. Вот такой призрачный юмор. А может, и не юмор вовсе, а любезное предложение, вынуждающее ездить осторожнее.

Он вошел в холл больницы и оглянулся, машинально придержав для призрака стеклянную дверь. Инсон маялась — сама прозрачная, как хорошо промытое стекло. Шажок вперед, полноценный шаг назад…

— Разрешите, молодой человек! — ворчливо сказали за спиной Джоя. Тот посторонился и вслед за людьми вновь вышел на крыльцо.

— Инсон?

Насколько он мог различить, призрачная девушка смотрела не на него — в холл, где туда-сюда стайкой и поодиночке деловито двигались люди… «в белых халатах», сказали бы раньше, но сейчас медики все поголовно в цветном. Может, так оно пациентам и повеселее…

— Инсон, ну чего ты? — Сейчас снова растворится? — Так страшно?

Девушка несколько раз молча кивнула: взлетели и опустились на плечи волосы-дымка.

— Не бойся, — Джой протянул ей руку. — Я же с тобой!

Она не то что дрожала — ее уже по-настоящему потряхивало, будто сильный ветер стремился сорвать ее с места и унести прочь. Джой некоторое время задумчиво смотрел на призрачную девушку, потом вздохнул:

— Ну ладно. Пошли отсюда!

Опустился на одну ступеньку и почувствовал невесомое прикосновение.

— Раз уж пришли… Только держи меня за руку, хорошо? — пробормотала Инсон.

— Не волнуйся, клещами вцеплюсь!

Он внезапно представил себя со стороны: стоит парень посреди крыльца, мешая всем входящим-выходящим, и, вытянув руку, выдает монолог в пространство. Хорошо еще не начали аплодировать и деньги кидать… Джой усмехнулся и, осторожно сжав руку Инсон (все равно что нести в ладони холодный ветерок), вошел внутрь. В лифте Инсон пряталась за его спиной, как ребенок от своих страхов под кроватью.

— Тут, наверное, много призраков? — глубокомысленно произнес Джой в воздух. Люди, поднимавшиеся с ним, поглядели на него и озадаченно, и с опаской.

— Ну, — мрачно и содержательно отозвалась за его спиной Инсон.

На счастье, посетители сегодня отсутствовали. Инсон, против его ожидания, переступила порог без задержки. Принялась с интересом оглядываться по сторонам, потом и вовсе закружила по палате. Напрягая зрение, Джой сумел разглядеть, что она уже энергично жестикулирует и кивает: вот и славно, значит, завела-таки беседу… правда, не факт, что именно с искомым духом. А он пока «пообщается» с больной.

— Ну, как у нас сегодня дела? — бодро поинтересовался Джой, заменяя подвядшие ромашки принесенными маргаритками. Как ни странно, он уже не считал подобные вопросы и одностороннюю беседу натужными или наигранными: должен же человек что-то говорить при посещении! А то что же — пришел, посидел и помолчал, как над гробом с покойником?

Джой критически оглядел коматозницу и заключил:

— А неплохо сегодня выглядишь!

И ведь не врал: то ли от жары, то ли закатный свет так лег, но Инга выглядела не такой бескровной, как обычно.

Может, не стоило раздражаться на ее бывшего? Что бы он сам чувствовал, если б месяц за месяцем видел свою любимую женщину такой? Через сколько времени ощутил бы усталость, бессилие, безнадежность? Когда захотел бы избавиться от чувства вины и накапливающейся злости на безразличный мир, а заодно и на нее саму?

Через сколько перестал бы приходить сюда?