Правда об отлучении от Древа шокировала её. Эмоции так стремительно меняли свой окрас, что пришлось девушку быстренько успокаивать. До слёз дело не дошло, и в этом была моя немалая заслуга. С этими ушастыми я скоро стану профессиональным нянем. Случись что, так хрен поверишь, что они такие нежные и ранимые, а не маньячки-убийцы. Риниэль иногда пробивало на «поговорить», и в подробностях она никогда не сдерживалась. Чего стоит только их последняя охота, где, кстати, участвовала и Лаириэль. Судя по тому, какие трофеи эти милые девушки брали со своей добычи, я бы никогда не поверил, что они вообще могут быть такими впечатлительными и ранимыми.

Переделка модулей заняла минут десять. Теперь моя ушастая фуинэ была завязана на меня, и никто, кроме меня, не мог управлять её модулями, даже имея коды Хранителя. При модернизации уничтожать блок «Последняя надежда» не стал, а даже наоборот, дал команду на развитие его полной схемы. Теперь он медленно и аккуратно будет встраивать нужные блоки и модули в тело носителя, а также снимет ограничение на развитие родного энергонакопителя, чем увеличит скорость и объём накопления им энергии. Всё это значительно приумножит потенциал эльфийки, а значит, мы станем сильнее и возрастёт безопасность нашего путешествия по этому миру. Тем более у меня будет аж четыре ушастые красавицы!

– Всё, милая, – сказал я, нежно отстраняя от себя Лаириэль.

Она ласково потёрлась щекой о мою и, легонько поцеловав в губы, отступила. Замерла, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Я ничего не чувствую в себе нового! – расстроилась она.

– Это и хорошо. Значит, всё прошло как нужно, – успокоил я её. – Изменения будут происходить медленно и безболезненно. Через некоторое время ты станешь более сильной в энергетическом плане, а значит, возрастут и твои магические возможности. Также твоё тело станет более защищённым от повреждений и ускорит регенерацию.

Лаириэль удивлённо слушала меня, и если бы не уверенность в правдивости моих слов, то, думаю, она вряд ли мне поверила бы.

– Ты это всё сделал только сейчас? – как-то странно уточнила эльфийка.

– Да. Где-то минут за десять, а что не так?

– Всё не так! – воскликнула Лаириэль. – Наши самые сильные маги о таком лишь мечтают! Ускорить накопление резерва и увеличить его объём за десять минут и вдобавок мимоходом внести изменения в организм! И ты спрашиваешь, что не так! Ты ведь совершенно не маг! Как?!

Лаириэль от возбуждения даже потёрла виски, чтобы немного успокоиться.

– Лаириэль, не волнуйся. – Я погладил её по голове, прижав к себе такое шикарное тело. Не удержался и второй рукой провёл по её упругой попке… Как же она классно смотрится, когда выгибает спину, стоя на коленях!..

– Влад? Милорд, ты меня слышишь? – Голос эльфийки вывел меня из приятного воспоминания сегодняшней ночи.

– А?

– Ты не ответил! – обиженно смотря мне в глаза, сказала ушастая.

– У меня такой дар, – почти не соврал я ей.

– Дар? – удивилась Лаириэль.

– Да, милая, дар. Даже можно сказать, что это дар… богов. – И тут я сказал почти всю правду. Игроки ведь иногда ими подрабатывали.

Внезапно с другого конца поляны раздался истошный вопль. От неожиданности я вздрогнул и еле удержался от активации клинков. Резко обернувшись, увидел интересную картину допроса пленника. Зрелище меня всё же не удивило, так как ожидал чего-то подобного.

– Ладно, Лаириэль, после договорим. Зови сюда Иримэ, а сама можешь присоединиться к развлечению.

В глазах ушастой появился какой-то нездоровый блеск, и она, походкой от бедра, плавно двинулась к соплеменникам. Это она специально или неосознанно так двига ется?

Пока Лаириэль шла к подругам, я внимательно успел рассмотреть их действия с пленником. Эльф уже оказался очень интересно подвешен за шею к ветке дерева, и Исилиэль как раз заканчивала регулировку длины верёвки, чтобы ушастый еле касался пальцами ног подставленной валежины. Иримэ же деловито срезала одежду с лорда, который сосредоточенно пытался не съехать пальцами ног с округлой поверхности ствола. И у меня тут же возник вопрос: чего это он так истошно верещал? Пытки ещё даже не начинались, шла лишь подготовка, а он умудрился так отчаянно завопить, будто его калёным железом пытают. Ничего объясняющего вопли эльфа я так и не заметил. Теперь эльф почему-то молчал, может, его очень занимало стояние на цыпочках. Пока стоит – пока и дышит.

Иримэ подошла грациозной походкой, плавно покачивая бедрами и мило улыбаясь. Почувствовал себя от её улыбки как мышка рядом с кошкой. Неужели и эта ушастая начала за мной охоту, или на неё так действует предвкушение предстоящего развлечения?

– Иримэ, чего этот ушастый так кричал?

– Это он от верёвки на своей шее, – ответила она, но, увидев мою изогнутую бровь, поняла, что меня такой ответ не устраивает, и решила всё же объяснить: – Для высокородного гномья пытка – самое позорное унижение. Петля на шее во сто крат хуже жертвенного оркского столба. Поэтому когда он понял, что его ожидает, то и завыл, как последний трус.

– Позорная пытка так его испугала? – удивился я. – Разве он так слаб характером?

– Да нет, но я и сама такого от него не ожидала, – призналась ушастая. – Всегда считала его подлым и жестоким эльфом, но трусом – никогда.