Но теперь-то благодаря беглянкам всё стало относительно понятным. В лес пришёл древний, очень подлый враг. Раз в полстолетия он сеет беды и разрушения, проливает невинную кровь, ломает человеческие судьбы и толкает племена в пропасть отсталости, дикости и нищеты.

– …А мы опять к этому не готовы как следует! – стенал мастер, уже вводя гостью в дом и показывая выделенную специально для неё комнату. – Хотя ждали этого нашествия и боялись заранее. Но ни объединиться не успели, ни оружия наковать, ни продовольственных запасов накопить…

– А что с моими мужьями? – оборвала «сошедшая» причитания мастера. – Где они сейчас?

– Откуда я могу знать? – сердился Льют, непроизвольно потирая шею в синяках. Видимо, его здорово кто-то за грудки потаскал, и нетрудно было догадаться, кто именно. – Наверняка в одном из дальних отрядов разведки. А в каком именно, надо у главного воеводы племени спрашивать. Но сообщение между стойбищами прервано и даже запрещено. Только через боевые отряды, сходящиеся в заранее обусловленной точке. А вот наши союзники…

Он бы ещё долго повествовал о событиях последних дней, да его вежливо, но настойчиво вытеснила из комнаты дама с простецким выражением на лице:

– Потом поговорите, потом! – приговаривала она. – Твоей приёмной дочери надо помыться, переодеться, отдохнуть… Не видишь разве, в каком она состоянии?..

И только оказавшись за дверью, производитель стекла сообразил, что ни слова не сказал о самом главном в своей жизни. Так что стал кричать уже оттуда:

– Стекло стало удивительно чистым и прозрачным! И прочным! Мы каждый час экспериментируем! И уже завтра будут готовы новые вытяжные валки! Планируем с утра останавливать производство! И надеюсь, Жармин Сторжан, что ты нам во всём поможешь своими…

Женщина попросту двинула ногой резко по двери, прерывая этот монолог, крик души своего супруга, и пригрозила:

– Уйди по-хорошему! Иначе я за себя не ручаюсь!

Тот постарался оставить последнее слово за собой, но сделал это в виде постепенно удаляющегося ворчания. А хозяйка дома уже повернулась с улыбкой к гостье и предложила:

– Помочь тебе раздеться?

Потом было блаженное купание, чистая одежда, вкуснейший обед и блаженный сон на несколько часов. И никто не посмел прервать это удовольствие, пока Жармин сама не проснулась. Разбудила её тревожная мысль, которая пыталась ускользнуть в неведомое, не давала себя поймать раздражённому сознанию:

«Что мне такое плохое приснилось? И по поводу чего? Что-то случилось с Сержем и Зордеваном?.. Нет, не то… Может, с мужским телом Ариса Шенгаута какие-то неприятности?.. Тоже не то… Вроде бы. А что тогда?..»

Вывод напрашивался один: надо что-то срочно делать! Опасность приближается, и отсыпаться – смерти подобно!

Дальше интуиция не срабатывала. Опасность от кого?.. Кому конкретно?..

Подсказки в голове проснувшейся окончательно женщины так и не всплыли. Разве что логика подсказала: «…опасность – для всего племени в целом! И ты просто обязана приложить все свои силы, задействовать все свои знания, чтобы врага победить наиболее бескровным для себя способом. Или хотя бы отогнать как можно дальше. Иного не дано. Сбежать в безопасное место не получится. Болотные шакалы наверняка уже своими лагерями обложили даже самые дальние периферии леса. Недаром они так долго и тщательно готовятся под руководством аскуархов. Так что – думай!»

– Знать бы ещё, что придумать… – пробормотала Жармин, вставая и начиная одеваться. – Пулемёта у меня нет, нормального танка – тем более. Да и бесполезны танки в этом лесу. Ружья делать не умею, атомной бомбы – и подавно. В этих болотах вообще никакое оружие массового поражения не действенно! Разве что…

От пришедшей ей в голову идеи она замерла на месте и минут пять пребывала в ступоре. Сама не понимала, как смогла додуматься до такого. Подобное оружие было давно запрещено на Земле, признано бесчеловечным и антигуманным. Да и вообще, как такое могло прийти в голову врачу? Тому, кто спасает и обязан спасать человеческие жизни?

Тем не менее пришло. И засело в сознании намертво. Да ещё и яростно начало спор с моралью, традиционным воспитанием, сердобольностью, сочувствием и толерантностью к преступникам. Но все они сдавались и отступали со своих позиций, стоило только вспомнить лагерь киюри, творящиеся там мерзости, беззакония и подслушанные благодаря слуховице разговоры.

Практические знания, наваливаясь толпой на совесть, хором скандировали: «Что может быть страшней для болотных шакалов, чем специалист, совмещающий в себе профессии химика, эпидемиолога, фармаколога, энтомолога и хирурга? Тем более что внутренне лесные кочевники ничем не отличаются от «гомо сапиенс». Если всё устроить быстро и правильно, враги умрут ещё быстрей: после первого же своего чиха. И паучки здесь ручные. И удавы! Так что… Работай! Дерзай! Думай! – и уже настоящее скандирование: Ра-бо-тай! Ра-бо-тай!..»

Вот мысли и стали укладываться в рабочее русло обозначенной программы действий. Лаборатория, пусть и плохонькая, – есть. Печи – в наличии. Руки и голова – тоже на месте.

Значит, вперёд. Только вперёд! И долой сомнения!

После чего Жармин-Чернова-Сторжан Зордеван-Серж поспешила к своему приёмному отцу. Промышленники знают всё, всех и каждого. У них связи,