Над головой у Адама скрипит потолок. С ужасным треском целый кусок рушится вниз. Сыплется пыль, падают куски штукатурки, поднимая белые облачка, похожие на пудру.

Только тогда он отваживается пойти в комнату брата. У Адама дрожат руки. Живот сводит от ужаса. У двери он видит то, что ожидал. То, что, должно быть, видел и незваный гость.

Сквозь половицы вниз стекает тонкая струйка крови. Она бежит из разбитого виска брата. Тело Фрэнка неподвижно лежит на полу.

– Фрэнк, – зовет Адам, но из уст его выходит скорее вздох, чем слово.

Ноги сами несут Адама на крыльцо. Бессильно опустив руки, он таращится на солнце. Берет прислоненную к стене лопату и шагает к единственному оставшемуся дереву – дикому дубу.

Щурясь, Адам смотрит на два надгробия, ютящихся под деревом. Перед глазами у него пролетает белое перышко, опускается на отцовский могильный камень, но ветер подхватывает его и, снова закружив, поднимает на голые ветки дуба.

Что-то захватывает внимание Адама.

Все время, пока обстреливали дом, не было слышно одного звука. Того самого, который с точностью часового механизма отмечает каждый рассвет. Пения петухов. Адам не идет проверять курятник, он и без того догадывается, что сделали с птицами. Ему сообщает об этом мертвая тишина.

Безмолвие взрывается у него в ушах обвинительным ревом.

Адам оглядывается на холмик убежища. Дверь закрыта. И вокруг такое спокойствие, словно там несколько месяцев не было ни единой живой души.

Он смотрит на колодец и видит, что его мотоцикл по-прежнему стоит у стенки. В том, что касается мотоциклов, у байкеров действует свой кодекс чести. Соглашение. Байки трогать нельзя ни при каких условиях. Никогда. Так что его «лонгторн» по-прежнему здесь, а вот рядом с ним больше ничего нет. «Дрифтер» исчез.

Почему? Что случилось? Куда уехал Кейн? И когда?

Вопросы вертятся у Адама в голове.

Но одно он знает наверняка: Кейн проснулся и смылся… а Фрэнк мертв.

Мертв. Мертв. Мертв.

Слово бьется внутри его черепа, тяжело, точно удары молота.

Он копает в тихой ярости. Вонзает лопату в камни и грязь. Копает такую яму, чтобы в нее поместился человек. Копает бездумно, не обращая внимания ни на что, обрубая корни и выбрасывая камни из ямы. Работа занимает у него несколько часов, несмотря на то, что земля под дубом рыхлая. Яма получается такой глубокой, что Адаму, чтобы выбраться наружу, приходится сперва выкинуть из ямы лопату, а потом подтянуться на руках и вылезти.

Он тяжело дышит, засунув большие пальцы в задние карманы, и смотрит в яму. Пот течет по лбу и капает в пыль. Адам переступает с носка на пятку. Изрезанные ноги саднят. На сердце камень, в горле ком.

Адам разворачивается и идет к развалинам хижины. Под ботинками хрустят обломки. Ему кажется, будто он за миллион километров отсюда. Где-то в другом месте. И смотрит на все происходящее откуда-то сверху. Это не он. Это происходит не с ним.

Адам поднимает брата, подхватывает под мышки и сантиметр за сантиметром тащит к выходу. Удивительно, до чего он тяжелый. Хотя тощий, как сам Адам.

– Черт, Фрэнк.

Но Фрэнк уже не Фрэнк. А его восковой труп. Ничего общего с его братом.

Адам снова подхватывает его под руки. Отклоняется назад и волочит тело по деревянному полу. Вывернутые ноги – одна из металла, вторая из