Тлейлаксу или технократов против дома Верниус или еще какого-нибудь неизвестного врага. Пауль исчез: вот все, что нужно было знать Джессике.

День спустя прибыл Лето; он прилетел на гильдейском транспортнике, но заплатил огромную сумму за быстрый перелет. Во дворец он вошел, полный энергии, стремясь немедленно что-нибудь предпринять. Джессика обняла его; она находила утешение в его присутствии и одновременно демонстрировала свою силу.

– Мы уже начали поиски, Лето. Эрл Ромбур привлек все ресурсы Икса.

Серые глаза Лето были подобны грозовым тучам.

– Есть требования выкупа или угрозы?

Гурни ответил:

– Весьма вероятно, что мальчики сбежали добровольно.

Дункан и Гурни церемонно поклонились герцогу. Первым заговорил Дункан:

– Мы подвели тебя, милорд. Позволили мальчикам ускользнуть у нас между пальцами.

– Подвел я, – сказал Ромбур. Он прошел вперед и остановился перед герцогом. – Ты мой друг, Лето. Ты доверил мне сына, а я тебя подвел. Я дал слово, что обеспечу безопасность твоего сына, и я глубоко переживаю свою неудачу. В конечном счете именно я виноват в глупостях, которые сотворил Бронсо… из-за тех неприятных вещей, что я сказал ему о его рождении. Ты не можешь меня простить. Тем не менее, я прошу прощения. Я… позволил себе отвлечься на другие трагедии.

Несколько мгновений Лето смотрел на Ромбура, потом перевел дух.

– Пауль не слабовольный ребенок, которого легко подбить на глупость. Что бы ни сделал Бронсо, ошибки моего сына – лишь его собственные решения.

– Но мои обстоятельства подвергли его опасности, – сказал Ромбур.

– Наши обстоятельства. Много лет назад мы с тобой оказались в центре ситуации, когда иксианская революция объявила твою семью изменниками. Мой отец тогда не винил тебя в случившемся. И я не могу винить тебя сейчас. – Он стиснул протез Ромбура в традиционном рукопожатии. – Мой бог, Ромбур, твоя жена, твой сын… Нельзя позволить трагедии углубиться.

Иксианский лидер выглядел так, словно вот-вот сломается.

– Лето, чем я заслужил такого друга?

– Тем, что был другом мне.

Джессика просматривала манифесты всех приходящих кораблей, надеясь, что кто-нибудь из пассажиров привезет послание от Бене Гессерит, но время шло, и ее надежды таяли. Если Пауль действительно сбежал добровольно, она не могла понять почему. Пауля не назовешь неустойчивым, импульсивным мальчиком, и его побег с Бронсо – бессмыслица.

Наконец появился бедно одетый человек, попросил о встрече с леди Джессикой и протянул ей запечатанный цилиндр для сообщений.

– Мне приказали доставить это. – Он переминался с ноги на ногу, дергал себя за рукава. – Была речь об оплате за услугу.

Заплатив человеку и отослав его, Джессика активировала механизм, открывающий цилиндр. Она снова почувствовала надежду.

Одним из многочисленных кодов Бене Гессерит Мохиам написала короткое безличное письмо. Ответ не был признанием неудачи и не содержал никаких сведений о мальчиках; напротив, автор письма упрекала Джессику в ее тревогах. Фразы были суровы и полны горечи.

«Почему ты так тревожишься об этом мальчике? Прежде всего, ты вообще не должна была его зачать. Если он исчез, значит, исчез. Ты теперь можешь сосредоточиться на своем долге перед сестрами. Это твой шанс на прощение. Вернись к своему герцогу и роди ему дочь, которую мы с самого начала от тебя требовали. Ты должна служить Бене Гессерит».

Джессика читала и перечитывала это письмо и плакала вначале от горя, а потом от стыда, что позволила короткому ответу старухи вывести ее из равновесия. Ведь она училась держать себя в руках – училась у самой Мохиам. Усилием воли она заблокировала все чувства.

«Что касается состояния Тессии Верниус, – добавляла преподобная мать в постскриптуме, – то это никогда тебя не касалось. Знай свое место. Она в безопасности, в руках сестер.

Не логика, а яд этого ответа заставил Джессику пошатнуться. Да, Джессике приказали родить герцогу Лето дочь, но после гибели в катастрофе скайклиппера маленького Виктора Лето страдал и был парализован утратой. И из любви к нему Джессика зачала сына, а не дочь. Бене Гессерит, и в особенности Мохиам, пришли в ужас от неповиновения Джессики. Чувствовали необходимость наказать ее. Они всегда этого хотели.

И заплатить должен был Пауль. Теперь Джессика знала, что Бене Гессерит при всех их ресурсах и осведомленности никогда не помогут ей.

Джессика пыталась разорвать письмо, но неуничтожимая бумага оказалась слишком прочной. Раздраженная, Джессика скомкала письмо и бросила в иксианскую мусоросжигательную печь, а потом смотрела, как листок исчез в пламени. Помощь придет совсем с другой стороны.

Закаленный гильдиец избегает ступать на прочную почву планеты, утверждая, что его раздражает тяготение. И когда к Ромбуру Верниусу во дворец в сопровождении двух рослых молчаливых спутников явился офицер Гильдии, Джессика одновременно заинтересовалась и насторожилась.