Гомон толпы стихал, и над площадью загремел голос.

– Отвернитесь от этого циркового мошенничества и поймите, что Муад'Диб был человеком, а не богом! Он был сыном герцога из ландсраада и больше никем. Не смешивайте его с Богом – не позорьте обоих. Раскройте глаза и прогоните глупые иллюзии.

Под гневный рев толпы погребальная урна зашипела и перестала светиться, генератор силового поля отказал, и урна тяжело рухнула на площадь. Люди в трауре проклинали небо, требовали крови человека, который осквернил их священную церемонию.

Проекция лица в вышине разбилась на множество фрагментов: вечерний ветер начал разгонять искусственное облако. Связанные орнитоптеры одновременно упали с неба и загорелись над крышами правительственных зданий, окружающих площадь.

Толпа с криками кинулась во все стороны, люди топтали друг друга. Гудели сирены скорой помощи, бегали полицейские и медики, воздвигая электронные сдерживающие барьеры. Алия отдавала приказы; она отправила в толпу священников, чтобы успокоить людей, но одновременно искать сообщников Бронсо.

Джессика осталась на смотровой площадке. Раненых как будто было немного, и она надеялась, что погибших не будет совсем. Она невольно восхищалась изобретательностью Бронсо, понимая, что он воспользовался иксианской технологией для своего шоу. Джессика также знала, что он достаточно хитер, чтобы избежать пленения. Самого Бронсо вблизи Арракина нет.

Алии казалось, что подрывные действия Бронсо – это скорее оскорбление в ее адрес, чем попытка запятнать память Пауля. Она разослала дознавателей и шпионов в поисках соучастников, и вскоре были арестованы сотни подозреваемых.

Джессика не одобряла действий Бронсо, но причину их понимала. Она подозревала, что и Паулю не понравилась бы показная, броская церемония похорон. Хотя ее сын сознательно поддерживал представление о себе как о полубоге, он со временем понял ошибку и попытался исправить ее.

На другое утро после похорон Джессика застала Стилгара на краю космопорта Арракина; он присматривал за погрузкой клановых знамен фрименов, флагов домов ландсраада и вымпелов с покоренных планет.

Наклонив голову, Джессика смотрела на корабль-перевозчик воды, ярким пятнышком появившийся в небе; корабль спускался на столбах выхлопов и ионизированного газа, окруженный вооруженными армейскими судами для защиты груза. Со знакомым, не похожим на гром звуком раскололось небо: корабль тормозил в атмосфере над посадочной площадкой.

Садились и другие корабли; конденсированная влага блестела на их корпусах, закипая при прикосновении с горячим металлом, со свистом – выравнивалось давление – открывались входные люки. Стюард проверил прочность трапа и протянул документы одному из сотрудников администрации космопорта, облаченному в желтое одеяние кизары. К двигателям корабля уже подбегали работники со шлангами, чтобы предотвратить утечку горючего.

Вокруг садились все новые челноки, грузовые корабли и фрегаты, один – под скрежет неисправных двигателей. К грузовым люкам подкатывали машины; грузчики смены выстраивались и просили благословения Муад'Диба.

Джессика стояла рядом со Стилгаром, который негромко, не отрывая взгляда от деятельности космопорта, говорил:

– Я хотел посетить прощальную церемонию моего друга Узула из сиетча Табр. Но похороны не в обычае фрименов.

Он показал на все еще не разошедшиеся толпы, на бригады рабочих и тяжелое оборудование. Продавцы сувениров расхваливали свои товары, некоторые снижали цены, чтобы распродать остатки, другие, наоборот, повышали, ведь такие предметы становятся редкими и наполненными глубоким смыслом.

– Твоя дочь хочет организовать водную церемонию и для Чани. – Строгий и консервативный наиб покачал головой. – Но увидев, что регент организовала для Муад'Диба, я усомнился, что Чани окажут такие почести, какие хотелось бы ей и всему ее племени.

– Ситуация на время вышла из-под контроля, Стилгар. Пауль сам создал и поддерживал это.

– Но Чани нет, саяддина. Она была солдатом моего отряда и дочерью Лита; она фримен, а не просто символ, каким хочет ее видеть Алия. У нас, фрименов, похорон не бывает.

Джессика повернулась к нему, прищурившись.

– Не пора ли вернуться к реальности? Вода Чани значит для фрименов больше, чем для любых зрителей. Плоть принадлежит человеку, вода – племени. И никакая ее часть не принадлежит имперскому политическому шоу. Истинный фримен позаботится, чтобы ее вода не пропала зря.

Лицо Стилгара помрачнело.

– Кто может противиться воле регента?

– Ты. Мы оба можем. Если будем осторожны. Мы должны это сделать.

Стилгар выгнул брови и повернул к ней обветренное лицо.

– Ты предлагаешь мне ослушаться Алии?