По приказу Джессики окна ее покоев после казни Бронсо оставались непрозрачными. Джессика не хотела смотреть на площадь, которая напоминала ей, до какой жестокости может дойти толпа. Несколько ярких светошаров освещали комнаты.

За раскрытыми дверцами гардероба виднелись перекладины и одежные полки, ящики для драгоценностей и других небольших предметов и муравейник потайных отделений. Открыв с помощью отпечатка пальца потайной ящик с особо памятными вещами, Джессика положила туда вышитого красного ястреба – герб, который Харконнены срезали с мундира герцога Лето, когда схватили его. Герб отыскал для нее Гурни.

В это время вошла Ирулан в длинном золотистом платье с жемчужным ожерельем на стройной шее.

– Подходящее время для разговора, миледи?

– Я тебя ждала.

Джессика знала, что Ирулан не даст ей уехать без заключительного разговора.

Принцесса сжимала в руках какой-то предмет, словно не могла с ним расстаться, хотя решение приняла давно. Раскрыв ладонь, она показала нитку разноцветных бусин, полированных камешков и маленьких металлических колец. На фоне редких и дорогих драгоценностей, которыми она владела как принцесса дома Коррино, это ожерелье казалось простецким; такое могла бы собрать в пустыне сорока.

– Это… – Голос ее дрогнул. Она перевела дух, выпрямила длинную изящную шею и начала снова. – Фримены отдали мне это сразу после моего официального бракосочетания с Паулем. Они называют это полоской связи. И хотя они знали, что Пауль любит Чани, совет наибов признал мой брак законным. Фримены это поняли.

Тогда я оскорбилась и едва не выбросила ожерелье, но почему-то сохранила его. Что-то во мне надеялось… – Она покачала головой. – Теперь, когда Пауля не стало, я отдаю это тебе. – И она протянула руку, предлагая Джессике забрать полоску связи. – Возьми его. Помести рядом с вещами – памятью о Пауле.

Джессика взяла ожерелье, пропустила сквозь пальцы, будто пытаясь прочесть его сообщение.

– Ты уверена, Ирулан?

Принцесса коротко кивнула, потом кивнула энергичнее.

– Здесь и так много сувениров и реликвий, многие из них подделка. Пусть полоска связи остается с подлинными.

– Я высоко ценю это, Ирулан. Большое спасибо.

Глаза принцессы на мгновение утратили блеск.

– Я должна кое-что сказать тебе. Мы не были в последнее время близкими подругами, но ты показала, что доверяешь мне. Помню разговоры, которые у нас были в саду во дворце отца на Кайтэйне, когда я была совсем молода, а Пауль еще не родился. Хочу, чтобы мы снова стали друзьями. Когда ты вернешься на Каладан, я надеюсь, мы сможем переписываться… сохраним контакт.

Джессика в шутливой тревоге вскинула брови.

– Тебе мало заговоров?

Легкая улыбка.

– Я не предлагаю заговор, просто обмен информацией. Мало кто в целой галактике способен понять стоящие перед нами проблемы, а твое мужество восхищает меня.

Джессика закрыла потайной ящик, закрыла часть гардероба.

– Ты тоже доказала свое мужество, Ирулан Коррино. Я знаю, что ты пыталась сделать ради Пауля, и знаю, как ты верна ему; ты проявила силу характера, когда бросила вызов отцу, зная, что он не прав.

– Я бросала вызов и Паулю. Однажды я участвовала в заговоре против него. Неохотно, но это меня не оправдывает.

Джессика жестко сказала:

– И за это тебе дано чувство вины. Алия считает, ты связана желаниями Пауля. И думает, что обвела тебя вокруг пальца.

Ирулан не стала отрицать сказанного Джессикой.

– Хорошо, что ты уезжаешь сейчас, миледи. Ты видишь, как правительство обрушивается даже на мельчайшее несогласие. За мной следят – я это чувствую.

Кивком Джессика без слов сказала многое. Они обе знали, что Кизарат начал в Арракине публичные суды над предполагаемым еретиками; простое обвинение служило достаточным доказательством, и всех обвиняемых приговаривали к смерти.

– Может, тебе стоит уехать со мной, пока тут все не уляжется. Будь моей гостьей на Каладане.

Ирулан покачала головой.

– И оставить Лето и Ганиму на Алию? Жизнь на Каладане кажется почти такой же приятной, как на Кайтэйне, но это моя судьба; мне приказывают быть здесь дом Коррино, дом Атрейдес… и сам Пауль.

Сознавая свой долг перед Паулем, Джессика сочувствовала ей. Работы Бронсо существенно очернили идеализированный образ Муад'Диба – по крайней мере среди историков, если не среди фанатиков, сражавшихся в джихаде. Она слышала, что послы с других планет, представители ландсраада, даже