– Это делают озера.

– У нас они такого не делают. Я такого никогда не видела.

– О нет, видела. Но вы, люди, не умеете этого замечать. Озеро делает так, когда ему хорошо.

– Ой, да перестань! – засмеялась я.

Он с серьезным видом посмотрел на меня:

– Это правда.

– Я имею в виду, что оно ведь не живое существо.

Это, наверно, было худшее, что я могла сказать. На его лицо внезапно набежала тревожная тень. Он закрыл мне рот ладонью с прилипшими к ней серыми песчинками:

– Тсс! Дорогая девочка. Тсс! Озеро слышит каждое твое слово, знает каждую мысль.

Я стала возражать против этого вздора, но увидела еще большую тревогу в его глазах, и он еще сильней зажимал мне рот ладонью с налипшим на нее песком. Только почувствовав, что мне больше нечего сказать, он убрал руку.

– Озеро слушает, – сказал он тихо. – Озеро наблюдает. Озеро знает все.

Я не понимала, о чем, черт возьми, он говорит. У меня не было возможности ответить, потому что один из упрямцев, еще долго стоявший в воде после того, как другие вышли на сушу, побрел к берегу. На его мускулистом теле сверкали капли воды и света, и он заметил меня:

– Ух ты!

Он был сильным и статным, дочерна загорелым, с глазами охотника, серо-зелеными. Его длинные волосы были скручены сбоку, и вода, стекая с них, струилась по его телу.

Он быстро наклонился и через мокрую блузку нежно сжал большим и указательным пальцем мой сосок. Йероу схватил его за запястье и вывернул ему руку.

– Эта девочка не про тебя, Силки, – жестко сказал он. – Не про тебя.

Тот, кого звали Силки, отшагнул назад:

– Она что, твоя собственность? Думаю, решать ей.

– Да, решать мне, – огрызнулась я, – и я не желаю, чтобы ты прикасался ко мне.

Тот удивился, как если бы еще никто не говорил ему такого.

– Ты привел в поселок привидение, Йероу, – сказал он, потом взглянул на меня. – Много теряешь.

Повернулся и пошел по берегу к дальним домам.

– Кого-кого привел? – спросила я у Йероу.

– Здешние мужчины не привыкли, чтобы их отвергали, – проворчал он. – И женщины никогда им не отказывают.

– Он был мерзок.

– Это тебе с непривычки показалось.

– Я привыкать не собираюсь, спасибо.

– Тебе и не придется.

Мне вскоре предстояло узнать о неистовой сексуальной распущенности в коммуне. Люди совокуплялись открыто, часто и, как мне казалось, без разбора. Парни с девушками, девушки с парнями, причем инициативу проявляли в основном девушки, и настойчиво. В добавление к этому девушки трахались с девушками, парни с парнями, а то и устраивали групповуху.

Вам это, может, кажется эротичным. Мне так не казалось. И не кажется. Больше того, у меня было совершенно противоположное мнение, и вскоре я поняла, что я единственная, кто не проявляет сексуальной активности, за исключением одного человека. Йероу. Он словно хранил себя для меня, если я когда-нибудь решу, что хочу его. У большинства тамошних женщин это вызывало удивление. Они относились к нему с участием и жалостью, так сочувствуют человеку со сломанной ногой. Приносили ему фрукты и добросовестно старались «развлечь» его, когда он возражал, что не нуждается в этом.

Виной всему было привидение, которое он привел в общину. Привидением, как я узнала позже, эти люди называли ту, которая умирала девственницей.

Я не пыталась никого убеждать, что на самом деле не девственница. Между тем не было недостатка в предложениях от тех, кто желал освободить меня от бремени девственности.

И в конце концов это привело к тому, что Йероу убили.