– Спасибо, родной. А я тебе за это мягкий затыльник сделаю, – со всей душой пообещал я своему первому серьёзному оружию. – Ну, что, Игорёха, пошли, что ли? Будешь учиться растяжки снимать.

Теперь я знаю, почему во многих приенисейских деревнях можно было попробовать на вкус редкостное кулинарное извращение – жареные котлетки из осетровой икры. Едал, и не раз, жуткое блюдо… Мы готовы зайти ещё дальше и начать производить рыбное повидло. Настолько она, рыба эта проклятая, всем надоела. До смерти. Солёная и жареная, копчёная и вяленая. Уха, запеченная в тесте и на соли. Даже заливное.

Мяса нет. Только яйца, что очень хорошо, спасают. Пару раз Игорю удалось подстрелить утку.

– Вы ребятки молодые и потому знать этого не можете, а вот я помню, верные люди рассказывали о том. – Геннадий Фёдорович ловко перекинул ноги.

Йог, да и только, ему в цирке можно выступать. Мало того, что закинул ступню на колено, ещё и другое колено локтем вниз отжимает.

– В семидесятые года прошлого века краевые врачи начали фиксировать резкий рост раковых заболеваний. Да не у простого народа, как мы с вами, а у самых что ни на есть верхов наших. У высших партийных и хозяйственных чиновников Красноярского края, что недопустимо и похоже на диверсию. Начали разбираться, что к чему и как это вышло, и вот что выяснилось!

Старик выдержал эффектную паузу и продолжил:

– Оказалось, всё дело в наших осетрах! Тогда советская власть уже начала прижимать добычу ценной рыбы и штрафовать местных. Осетровые из магазинов исчезли, так же, как чёрная икра. Но не для краевых вождей! Те, выпустив законы, спокойненько продолжали баловаться копчёной осетринкой на завтрак. А у нас же тут Железногорск под боком! Закрытый город, урановые рудники… Слышали?

Мы с Игорем синхронно кивнули. Парень готовился, изучал новые края, а я на Енисее в своё время достаточно поработал.

– Вот… Что тут скажешь… И придумали же когда-то плановики почти напротив этих рудников пионерский лагерь построить, «Таёжный»! Принадлежал он Норильскому горно-металлургическому комбинату… Ну, ладно, пусть это останется на совести ушедших. Видать, какое-то время предприятие в Железногорске преступно сбрасывало отработанную породу прямо в Енисей, кто в те времена думал о какой-то там экологии! Происходило радиоактивное заражение реки. Небольшое, однако ил впитывал всю эту гадость, в нём всегда аккумулируется грязное. А осётр, он ведь, что твоя свинья, идёт по дну и роет тупым рылом донный ил, кормится. Вся радиоактивная гадость попадала в рыбу, а оттуда – на стол чиновникам. Вот вам и рак. Что хочу сказать – бог не фраер, всех по ранжиру расставит и положенное вручит, не отвертишься. Догонит и добавит.

Мы заняли скамеечку без спинки, сделанную из двух широких серых досок. Добрые люди врыли её возле берегового обрыва для вечерних посиделок и романтических наблюдений за проплывающими судами, тут и беседовали. Поначалу с нами была собака, но дед отправил её домой, на хозяйство, пусть женщин охраняет.

Знаменитый поселковый пёс по кличке Тунгус вернулся из дремучей тайги к людям, не выдержал тягот и лишений. Буднично так пришёл, без лишнего лая, в первые часы он вообще вёл себя, как провинившийся школьник. Явился один, без стаи, потрёпанный и голодный. Настоящий волкодав, лохматый, лобастый, с огромной чёрной мордой. Жаль, что псина не может рассказать о своих необычайных приключениях, интересно было бы послушать. Самоедской породы зверь. У меня радиопозывной «Самоед», поэтому я и умилился особо.

Когда он вошёл во двор, то первым делом увидел кота. И началось интересное.

Вопреки ожиданиям, Баркас, как, впрочем, и пёс, повёл себя нестандартно – просто уселся! Без шипения и угрожающих поз. Огромная собака медленно подошла ближе к полосатому и, тихо поскуливая, упала на бок, а потом и на спину. Котяра спокойно обнюхал собачью морду, осторожно тронул мягкой лапой мокрый чёрный нос, облизал – Тунгус радостно взбил хвостом траву. А ведь наш Баркас при малейшем звуке, вызванном движением любого живого существа, за исключением чаек, крачек и забавных полярных кукш, выступал вперёд в самой угрожающей позе и с тихой злостью шипел в сторону источника, даже подвывал, предупреждая об опасности, – чрезвычайно ценное качество. За что его и любим.

Может, они и раньше корешились?

В этом апокалипсисе даже антагонисты друг по другу соскучились…

Голодный он был, ужас. Кряхтя и комментируя эпическую встречу на ходу, Геннадий Фёдорович встал и вскоре принёс из сарая трёх свежевыловленных щук. С рекордной быстротой сожрав предложенную рыбу, пёс решил, что в коллектив вписался удачно, и тут же приступил к охране владений новой стаи.

Классный собак. Сразу спокойней стало, такой медведя отвлечь может, а то и замотать его, покусывая за мохнатую задницу, до полной усталости косолапого.