– Скажи-ка мне, мил человек, у тебя на койке какая наклеечка была? Синяя! Вот и есть тебе синяк. Зиночка рассказывала, что одним днём ты так начал дёргаться и хайлать на всю больничку, ну, орать дурью, если по-нашенски, что она испугалась, вроде бы, до этого к добру шло… Вот и переклеила, да и оставшихся в живых предупредила. Люди и раньше боялись к медпункту подходить, а уж после таких новостей тем более. Да и ладно, что обошлось, обозналась фельдшерица, земля ей пухом.

А я даже лица её не помню.

– Рассказывайте, Геннадий Фёдорович, похоже, я действительно ничего не знаю.

– Оно и видно. Красную метку ставят тому, кто точно не выживет, это медики определяют, – назидательно начал он. – А зелёную и синюю тем больным, кто через горочку перевалил, но ещё лежит, ослабши после борьбы с болезнью лютою.

– И в чём разница?

– Ты зелёный, так уж боженька решил на перепутье. То есть нормальный, если одежду чудную в расчёт не принимать. А синий – нет. Выжить он выжил, а в человеки не вернулся. Сумасшедшим стал, диким! Роботом, так ещё говорят.

– Как? – Я чуть не открыл рот от удивления.

– Что ты, Алексей, словно шпендель маленький, честное слово, ничего не соображаешь?! Вирус Робба, потому и прозвали этих бешеных роботами. Правда, всё больше в городах, наверное, им так приятней кликать. А у нас запросто – синяки. Были одни синяки, стали другие, привычное дело. С виду синяк – нормальный человек, но стоит ему увидеть других людей, и тут же бешенство его охватывает, ярость непонятная. Кидается, и ну рвать! Может и оружие какое ухватить, да…

Вот тебе и новая угроза, старший сержант, будто существующих мало было.

– И выживают?

– Давай по порядку, Лёша, не на ток-шоу. Что знаю, то и расскажу, – отрезал дед. – С телевизора предупреждали, ролики показывали, как это в городах выглядит… Я так понял, что они вполне могут себя обслуживать, пищу добывать. Синяки даже работают, например, на огороде могут ковыряться. Только это не люди.

Тут переставленной косой не обойдёшься, надо искать нормальное оружие.

Если повествование о том, «как Большой Северный Песец спустился по широте», было рассчитано ещё и на то, чтобы меня слегонца припугнуть, вернув из облака торопливых мечтаний на грешную землю, то цели своей он добился: я действительно был слегка напуган – безрадостные перспективы. Гангрена гнойная, насколько же проще в армии! Вот враг, рядом друзья, позади – Родина. Стреляй-руби-коли… Пора обдумывать план действий с учётом новых обстоятельств. «Только не суетись, закинь в голову, пусть отлежится».

– Какой процент синих среди выживших?

– Эх ты, скорый какой! Извини уж, исследований не проводил. Слышал, что на одного зелёного приходится по два синяка, но это болтовня досужая… Мы с супругой всего один случай наблюдали. Санитарочка наша, Оленька, в синячку перекинулась. Выскочила из больнички, и на нас! Так её Элеонора Викторовна из ружья застрелила. Только ты при ней о том не поминай, переживает она сильно.

– Не волнуйся, муженёк, я справлюсь, – раздался женский голос. За беседой мы не заметили, как хозяйка снова вышла во двор. – Да, я и застрелила! Прямо в грудь выпалила, а она ещё лезла к нам, ползла, руки тянула! Ох, господи, и за что такое наказание честным людям?.. Ну-ка, мужички, выпейте слабенького кваску, от него соки в животе заурчат, печень проснётся, к еде изготовится.

С этими словами женщина протянула мне большой глиняный кувшин.

– Издеваешься? Моя печень давно готова! – воскликнул дед.

– Сейчас макароны уварятся, – пообещала супруга.

Я с наслаждением осушил половину кувшина и протянул деду.

– Подождите, так, значит, вы меня встречали, как синяка?

– Гляди-ка, Элеонора, дошло до него таки! – обрадовался старик.

– Рога над головой зачем руками показывали?

– Лёшенька, так ведь это самый верный способ! – спокойно поведала хозяйка, не забывая о муже. – Пей давай, старый упрямец, не то пища колом в желудок упадёт… Да, Лёша. Синяк, как только увидит издали такие рога, так сразу беситься и начинает, почему-то не любят они этого жеста.

– Индикатор потому что! – Дед снова вспомнил нужное слово. – Главное, что так заранее можно на синяка проверить, издали. Всё, родная, не могу больше, не лезет в меня квас.

Потрясение – вот лучшее слово для характеристики моего состояния. Чего угодно ожидал, кого угодно! Хоть шерстистый мамонт пусть из тайги вылезет. Или нагрянут ещё трепыхающиеся группы натовцев, до сих пор не получивших приказа на отход. Организованный уголовный элемент, старые и новые князьки, мелкая отморозь и дикие звери – их появление можно было спрогнозировать.

Но к появлению противников по-настоящему нового, эпидемиологического, что ли, формата я был не готов. Фантастика, ёлки! Они меня не разыгрывают?