– Монстры… Вы действительно сможете с ними справиться? Выследить, одолеть.

– Сможем. Но есть условие: работаем в одиночку, добычу забираем себе.

– Протестую, – тут же откликнулся Алир Хор и обратился к Александре: – Разрешите?

– Говори, – Императрица одарила мужа нежным взглядом.

– Настаиваю на создании нескольких ловчих отрядов. Разумеется, под предводительством наших будущих друзей из загадочного Анли-Гиссара. Раз они так уверены в своих силах. – Принц-консорт позволил себе едва заметный поклон в сторону Арвиля. – Но добыча не может отойти кому-то одному, потому что в первую очередь является вещественным доказательством.

– Нас интересуют только высшие твари, – жестко ответил Арвиль. – Мертвыми или живыми, они должны быть переданы нам. Это обязательное условие сотрудничества! Все остальное, разумеется, разделится между нами и вами.

– Замечательно, – почти пропела Императрица. – И еще… я бы хотела обменяться посольствами. Уверена, многие захотят увидеть ваш город.

– Никакого туризма.

– Господин Тейнмир, вам не позволят остаться закрытыми, – серьезно ответила Александра. – Изоляция и границы вызовут ненужные вопросы и абсурдные догадки. Никто не заставляет распахивать ворота, но посольство должно быть! Разумеется, информация об Анли-Гиссаре и его обитателях, которая будет направляться в прессу, пройдет жесткую цензуру.

– Мы подумаем.

– Думайте. Легко сказать – «выйти в мир». И гораздо сложнее сделать. Кстати, в свете некоторых расхождений во мнениях… что вы подразумеваете под протекторатом?

– Помощь городу и его немногочисленным обитателям. Защиту от агрессивных соседей.

– Понятно. Считаю, детали стоит обсудить отдельно и в более непринужденной обстановке, – улыбнулась Императрица.

– Рад, что мы пришли к компромиссу, и поддерживаю вашу мысль, – тут же отозвался Арвиль. – Имею честь пригласить вас в мой город.

– О, я буду очень рада, – живо откликнулась Александра.

– Замечательно. Дату обговорим дополнительно.

И они разошлись.

Медленно спускались по Кругам, каждый со своей стороны. Стоило миновать одну платформу, как к правителям присоединялись стоявшие на них представители. Встреча, которая потом будет названа встречей века, подошла к концу. И в этот миг ни хейлары, ни имперцы не знали, какую роль сыграют в истории друг друга.

Вернувшись в Анли-Гиссар, мы дружно направились в зал совещаний. Как самая мелкая, да еще и представитель массовки, я, разумеется, сидела в уголке. Особо не отсвечивала, но внимательно слушала. Надо признать, за это время меня отчасти отпустило чувство собственной значимости, и я уже не возмущалась. И надо отдать должное великим сего города: время от времени меня втягивали в беседу и спрашивали мнение.

Постепенно все разошлись, и сейчас в зале остались только Лаллин, Арвиль и мы с Вейлом.

– Ну что же… на мой взгляд, все прошло хорошо, – потянулся Арвиль. Он склонил голову, разминая шею и мимолетно морщась от боли: – Демоны… я так давно нормально не бегал и не разминался… Все же политика – не удел воина.

– Политика – война на паркете, – хмыкнул Лаллин, с иронией глядя на свое лучшее творение. – Но ты прав. Тех, кто одинаково успешно разит как словами, так и клинками-зубами, – крайне мало.

– Смотрю, тебе понравились эти игры, – фыркнул Сотник, потягиваясь и закидывая ноги на лавку. В отсутствие посторонних он позволял себе больше. И меня радовало, что при Лаллин Арвиль уже не был застегнут на все пуговицы.

– Знаешь, правда понравились, – немного подумав, ответил Лал. – И я рад. Потому что после того, как вышел из спячки, оказался в каком-то подвешенном состоянии. Я умею не так много. По сути, я просто хороший ученый. Тайлин, в отличие от меня, служил в организаторском отделе. Потом у него были тысячи лет, чтобы научиться новому и выбрать свой путь. А я…

– А вы – его противоположность, – позволила себе вмешаться я и, покраснев под направленными на меня изумленными взглядами, продолжила: – Вы спали, а значит, ваши знания, с одной стороны, устарели: вы многого не знаете. С другой стороны, вы храните давно забытые секреты, которые сейчас считаются почти сказками.

– Верно… – медленно кивнул Лаллин, одарив меня неожиданно теплой улыбкой. – Знаешь, Ирьяна… пробелы – не катастрофа. Это восполняется, и довольно быстро, было бы желание. Но я не хочу, понимаешь? Пока я был молод, я горел генетикой. Меня чаровала наука. Больше ничего не было нужно. После последнего проекта мне хочется лишь искупить грехи, помочь хейларам и уйти из этой области. Ученый должен делать открытия и помогать своим творениям выйти в свет. А не смотреть, стоя в тени, как из них выбивают то, что делает их живыми…

Последняя фраза прозвучала так тихо, словно ее вообще не было. Но мы услышали. Лаллин смотрел перед собой остановившимся взглядом и горько улыбался. Через несколько томительных мгновений он перевел взгляд на Сотника и тихо сказал:

– Прости, что не хватило смелости воспротивиться давлению. Все, что я смог, – пройти по пути, проторенному братом.