Упоминание детей меня ошарашило, так как они, если честно, были очень абстрактной величиной. Но… Лада права.

– Разве обмен взаимен? – резко подался вперед супруг, мигом сбросив образ всепонимающего дядюшки.

– Разумеется, – усмехнулась хондрия, с легкой снисходительностью глядя на рыжего ученого. – Ферменты в слюне активны. Попадая в организм матери-хондрии, они ничего не меняют. А что сталось с человеком, от которого некогда пошли арахны – совершенно неизвестно. Найти его не смогли.

– Умер? – предположил муж, заставив меня икнуть от неожиданности.

– Все может быть, – не стала отрицать такую вероятность Ладушка. – Многие яды, смертельные для человека, драконам вреда не наносят. Поэтому неудивительно, что с Ирьяной ничего не случилось. Тем более я первое время кусала ее для профилактики.

Я с безмерным удивлением уставилась на паучонку. Ничего себе новости!

– Да когда же ты успела?!

– Сначала – пока на шее висела, – с ходу созналась Лилада. – А потом во сне. Так вещество наиболее быстро и продуктивно усваивалось. И это говорит о том, что некоторые изменения в тебе точно есть. Иначе организм отторг бы инородное как яд.

– Яд?!

– Да. По сути, это яд и был… Если проводить аналогию, с тобой я делала то же самое, что Диар – со всем немногочисленным населением Анли- Гиссара.

Ага… методично травила небольшими дозами. Почему-то у меня не нашлось слов. И стало понятно, почему между рыжим хейларом и Ладушкой царят такое согласие и взаимопонимание!

– Милая, а кто подал десятнику такую прогрессивную идею?

– Правильно догадалась. Я. Вернее, мы, так сказать, общим умом дошли.

Не знаю как мужа, но меня изрядно настораживал этот «коллективный разум». А самое главное – результаты его не только свершившейся, но и грядущей деятельности.

– Ладно, это проблемы Сотника, – решил найти крайнего дракон и вернулся к изначальной теме: – Лада, давай пойдем самым простым путем? Ты понимаешь, что оставаться вечно с хейларами – не вариант?

– Да… – неохотно кивнула паучонка. – Но я и не собираюсь вечно! Они же будут выходить в мир.

– А теперь прикинь, через сколько десятков лет они станут хоть и диковинками, но все же не реликтами, – посоветовал Ринвейл. – И сколько сил нужно положить ради этого. Они смогут тобой заниматься? Контролировать развитие, следить, чтобы всякие резвые гады тебя благополучно не утащили на опыты или репродукции ради?

– Диар… – начала Лилада, но ее быстро и весьма жестко оборвал Вейл:

– Диар – десятник народа хейларов. Десятник, понимаешь? И сейчас его подчиненные, те, за кого он в ответе и кем он должен заниматься, невесть где летают и невесть чем занимаются. Вернее, известно чем. Ему в первую очередь, потому что он сам не так давно стоял в рядах тех, кто безжалостно убивал беззащитных жителей!

– Прекрати! – вскинулась девочка, со злобой глядя на дракона. – Ты говоришь так, словно это их выбор и их желание!

– Нет. Я говорю, что их ЗАСТАВЛЯЮТ убивать, жечь и мучить. И представь себе, милая девочка, какими вернутся его подчиненные? Да, им не в новинку все это. Но они надеялись, что быть пушечным мясом им больше не придется. – Муж замолчал, смерил взглядом свою собеседницу, которую недавно весьма авторитарно прессовал, и, удостоверившись, что хондрия дошла до нужной моральной кондиции, уже гораздо мягче закончил: – Это я к тому, маленькая, что сейчас он, как и Алишин, переносит потребность о ком-то заботиться на тебя. А когда сюда придут те, о ком он не просто хочет и может, но и ДОЛЖЕН заботиться… Нет, совсем тебя не забросят, но внимания станут уделять существенно меньше. Даже ваши общие интересы тут не спасут, ибо, как я помню, десятники у хейларов разной направленности и специализации. Они все – неподражаемые воины. Кто-то в большей, кто-то в меньшей степени. Но одни – со склонностями дипломатов и политиков, другие – грубая сила в чистом виде, а третьи тяготеют к магии. Подчиненные Диара, в таком свете, разделяют его страсть к естественным наукам. Но не все они разделят его отношение к тебе. Его вообще могут не поставить в известность, что одну малышку решили всесторонне изучить.

Лилада сидела, опустив глаза, едва заметно мелко подрагивала тельцем и нервно вертела клубок из паутины, что выудила не так давно из своего «гамака». Я осуждающе покосилась на рыжего дракона.

– Я… все поняла, – с запинкой сказала хондрия.

– Лада, можно я пересяду на твою сторону? – нежным ласковым голосом попросил Вейл и, не дожидаясь ответа, проворно переместился, усевшись рядом с хондрией. Конечно, она тут же невольно привалилась к его боку из-за натяжения паутинного полотна. Супруг этим воспользовался, аккуратно положив ладонь на пушистую спинку Лады, и предупредительно поинтересовался: – Надеюсь, ты не возражаешь? Просто так удобнее.

– Не возражаю, – нехотя ответила она, по-прежнему не поднимая взгляда.

– Отлично, – просиял супруг. – Вернемся к другому. Да, я ученый, но члены семьи – это члены семьи. Они не просто неприкосновенны, за них кому угодно глотку перегрызают. Согласись, такая защита не будет лишней. Разумеется, никто не станет препятствовать твоим визитам в Анли-Гиссар, но гораздо