работ и получить доступ на ваш склад, – добродушно улыбнулась я. Меня просто переполняли энергия и жажда деятельности.

А если честно, я уже сутки чудодейственным образом старательно избегала общения с Мстиславом, которого почему-то очень интересовало, чем же таким мы занимались с Эдуардом за закрытыми дверями. Ха! Так я ему и сказала! Пусть мучается дальше, узнает, как изводить меня своей язвительностью.

Тем более что рассказывать особо было нечего. Первые полчаса Эдуард отчитывал меня, как какую-то школьницу или собственную подчиненную. Кстати, ректор даже уступил нам свой кабинет ради такого случая. Наверное, король и дальше мог бы продолжать гнуть свою линию и пытаться донести до меня мысль, что я своими действиями подрываю его авторитет как отца и монарха, но мне надоело слушать.

– Эдуард, я не очень хорошо разбираюсь в психологии подростков, но еще помню себя в таком возрасте. Поэтому могу сказать одно: запретами дело не решить.

– А чем? Потаканием? – вспылил король. – И к чему оно привело?

– Вы меня обвиняете? – опешила я от такой наглости. – То есть вы столько лет не интересовались собственным сыном, а теперь хотите всю вину скинуть на меня?

– Я ни в чем вас не обвиняю, – раздраженно дернул плечом Эдуард, его взгляд шарил по полкам ректорского кабинета. – Просто признайтесь, что поступили неправильно, нарушив мой прямой запрет. Демоны! Где он держит коньяк?!

– Не люблю лгать, поэтому сегодня обойдусь без признаний, – вздохнула я, встала с кресла и подошла к секретеру. Откинула столешницу и безошибочно выудила из одного ящичка початую бутылку.

– Откуда вы знали, что она там? – с подозрительностью в голосе спросил король.

– Интуиция, – хмыкнула я и передала Эдуарду бутылку. А вот рюмки пришлось поискать, они оказались только в третьем выдвинутом мною ящичке.

– Будете? – наливая себе, спросил у меня король.

– Обязательно, – не стала отказываться я, все-таки нервы у меня не железные.

Мы выпили, не чокаясь и без тоста. Мне было непривычно и как-то неловко, будто мы на поминках. Коньяк оказался определенно хорош, видимо, ректор мог себе позволить дорогой напиток. Эдуард налил еще раз, вздохнул, протянул мне полную рюмку и произнес:

– И что мне делать?

– А поговорить с сыном вы не хотите? – Я понимала, что вопрос скорее был риторическим и касался меня, но виноватой себя чувствовать не желала.

– О чем? – плюхнулся рядом со мной на диван король.

– О нем. О его мечтах, планах, желаниях, надеждах. Не о том, чего от него ждете вы и страна, а просто как отец с сыном. Господи, поговорите о рыбалке или спорте, разница невелика. Просто дайте ему почувствовать, что он вам небезразличен, – начала заводиться, поражаясь недалекости некоторых королевских особ.

– Я люблю своих детей. Но они мальчики, практически мужчины, а вы предлагаете обращаться с ними, как с девицами на выданье, – скривился Эдуард.

– Да-да, суровым мужикам разговоры не нужны, – настала моя очередь скептически ухмыляться. – А еще им не нужны объятия, поддержка и понимание близких людей. Вот только почему вы напиваетесь в моей компании, а не с одной из своих фавориток, с которой разговаривать не обязательно?

– Марго, замолчите и налейте.

– И все же почему? – не смогла удержаться от вопроса, передавая Эдуарду наполненную рюмку.

– Для всех остальных я в первую очередь король, а для вас нет, – откинулся он на спинку дивана, пригубив напиток. – Давайте выпьем за что-нибудь хорошее. Идеи есть?

– С меня хватит, пить коньяк на пустой желудок – это издевательство над организмом, – попыталась я прекратить спонтанную пьянку с правящей верхушкой в лице короля.

– Верно подмечено, я тоже сегодня только завтракал, а время к ужину. Надо это исправить. – Монарх встал, вышел в приемную, отдал распоряжение своим людям, число которых увеличилось, и вернулся обратно. – Не обессудьте, Марго, но я заказал еду на свой вкус, надеюсь, вам понравится.

– Я не гурман, так что ем практически все, что съедобно, – улыбнулась, прикидывая, как бы сбежать от Эдуарда.