Я украдкой бросила на сида взгляд и полностью поддержала его опасения. Будь я на месте Керейтар, точно искусилась бы. Еще пару раз как минимум.

– Хм… – Во рту у меня пересохло, а в горле отчего-то вдруг застрял горячий ком. Чертовы языческие культы плодородия! Так ведь и тянет плодоносить и размножаться.

– А получится ли сбежать?

В одной рубашке по зимнему лесу не побегаешь, ведь так? Но удастся ли уговорить хийсу отпустить нас подобру-поздорову?

Сид страдальчески закатил глаза и молвил, с трудом сдерживая раздражение:

– Кайтлин. Хватит. Я сейчас начну дымиться. Сказал же, мне на женщин в ближайшее время смотреть тошно. И позволь напомнить, что мы с тобой в родстве. Вас, смертных, это обычно расхолаживает.

Диху сложил руки на груди и глянул сверху вниз, не столько демонстрируя превосходство, сколько напоминая о статусе.

– Что касается твоего предложения, то сбежать из Хийтолы против воли хийси… – Он покачал головой. – Мне хватает и одной оскорбленной женщины за спиной. Нет, мы дождемся возвращения Керейтар, а затем сразу уйдем. Ты была в ее жилище? Не знаешь, там осталась какая-нибудь еда? Мне нужно поесть. А затем, – он смерил меня еще одним долгим взглядом, – ты можешь задать те вопросы, которые пляшут на кончике твоего языка, девушка.

Честно говоря, Диху меня порядком смутил. Ведь он и вправду мне самый настоящий дедушка в степени n+1, а я тут, как нимфоманка, слюни пускаю.

«Надо было ко мне в офис приходить не в деловом костюме, а хотя бы в майке. Я бы и без денег за ним побежала куда угодно», – мрачно размышляла я, обыскивая волшебные хоромы Керейтар на предмет съестного. Хийтола, она ведь не только в здешних ромашках, она везде и во всем, даже в самых прозаических предметах быта. Поэтому берестяные туески сами отодвигались, ложки недовольно переворачивались на другой бок, горшки так и норовили выскользнуть из рук, а красные петухи на вышитых полотенцах – клюнуть. Дескать, ишь, расхозяйничалась тут! К счастью, нашелся покладистый горшочек с еще теплой кашей и любопытная горбушка хлеба, не успевшая мне назло прикинуться жабой. Эту маленькую битву я все-таки выиграла, сумев накормить своего великолепного… Тьфу ты! И все равно мне пришлось собрать волю в кулак, чтобы не пялиться на жующего Диху со щенячьим умилением. Оставалось только щечку кулаком подпереть и тихо по-девичьи млеть. Вот до чего меня любвеобильная Хийтола довела!

Диху под этим взглядом поперхнулся кашей. Да уж, нет нужды читать мои мысли, они все (и немного же их!) у меня по лицу маршируют. Сид с заметным усилием протолкнул в глотку застрявший кусок и поманил к себе:

– Поди сюда. Давай, давай, ближе. Что ж я сразу не сообразил… Закрой глаза.

И провел ладонью по лицу, чуть задержавшись над бровями – несильно, но чувствительно. Казалось, что от этого прикосновения на коже остался след, словно я обгорела на солнце. Интересно, нос не облезет? А если да, то найдется ли у хийсы простокваша?

Диху фыркнул. Точно, я такая забавная, самой смешно. До чертиков.

– Теперь открой. Ну как? Легче? Можешь для закрепления результата представить себе… ну, что я – статуя. В Эрмитаже.

Вот так, мимоходом, опять напомнил мне, не только кто есть кто, но и что древнее божество совсем не значит божество необразованное. Я мигом вообразила себе этакий культпоход сына Луга по эрмитажным залам и анфиладам и не удержалась от смешка. Вот это был бы сюр!

Сидское волшебство подействовало сразу же; сердцебиение унялось, дыхание выровнялось, а самое главное – все похабные мысли улетучились из головы без остатка. Уф! Какое облегчение!

Спору нет, мраморная статуя моего далекого предка Диху Луговича, который весь из себя прекрасный древнеирландский бог, замечательно украсила бы Греческий зал. Ведь не смущали же меня прежде каменные фиговые листочки на гармоничных во всех отношениях древних греках. Да и статуи, которые без всяких листочков, тоже из состояния равновесия никогда не выводили.

– Эти ваши древние обряды плодородия! – в сердцах буркнула я, избавившись от навязчивых мыслей и желаний.