Взглянув в жестокое лицо, я осторожно спросила:

– А вы не опасаетесь, что советники вашего отца могут связать появление восставших мертвых с вашим прибытием?

Теодор улыбнулся, подмигнул мне и совершенно спокойно произнес:

– Драгоценная леди оттон Грэйд, в данный момент, предположительно, я возвращаюсь с учений, которые сегодня имели место близ центральной гавани. Собственно в столице я уже около трех недель нахожусь безвыездно. И дабы вы более не задавали лишних вопросов, сообщаю – сейчас мы с вами проследуем в покои моей матушки, где я представлю вас императрице и ее свите, а затем в ожидании Дэсмонда мы будем пить. Не вы! – Мне было непонятно, к чему последнее уточнение. – Затем, – продолжил его высочество, – устроим пьяный дебош и отправимся спать, невзирая на все просьбы спасти столицу.

– А как же люди?! – возмутилась я.

– Хорошо, – принц широко улыбнулся, – вам тоже нальем.

В следующее мгновение карета остановилась.

Первыми вышли оба мага, затем его высочество, который, остановившись у дверцы, протянул руку мне. С содроганием вложив пальцы в ладонь принца, я покинула карету, придерживая юбки.

И как оказалось, испытания ожидали меня впереди.

– Теодор! – по огромной в не менее ста ступеней мраморной лестнице сбегала прекрасная светловолосая, изящная и грациозная леди Диана Лаэнер, супруга его высочества. – Теодор, это ужасно!

Несмотря на то, что леди Диану я не имела чести видеть уже несколько лет, узнала ее мгновенно и, рассматривая некогда любимейшую из лицеисток матушки Иоланты, не сразу обратила внимание на лакеев, застывших на лестнице, как и полагается, но совершенно неподобающим образом демонстрирующих страх и тревогу. После заметила и слуг, а также придворных, выглядывающих из окон и дверей дворца. Обернувшись, вздрогнула, осознав, что вся столица ныне светилась из-за сигнализирующего об опасности святого сплава.

– Теодор! – продолжала Диана, уже преодолев половину ступеней. – Неужели вы не видите? И колокола, Теодор, в столице звонят все колокола!

И тут я услышала слова, казалось бы, совершенно незнакомого мне человека, и тон, холодный и презрительный, коим заговорил его высочество, так же был мне совершенно незнаком:

– Мне совершенно неинтересны церковные позвякивания колокольчиками, как, впрочем, и ваши вопли, ваше высочество.

Диана застыла на ступеньках столь резко, словно натолкнулась на невидимую стену. В ее глазах промелькнуло нечто сродни отвращению, и принцесса отвела взгляд от Теодора, таким образом увидев меня. Смертельная бледность вмиг сделала бледную кожу ее высочества мертвенно-серой, и леди потрясенно проговорила:

– Леди Уоторби, это вы?!

Особам королевской семьи я обязана оказывать почтение и потому в первую очередь склонилась в глубоком реверансе, намереваясь поправить принцессу позже.

Но за меня это сделал принц Теодор.

– Леди оттон Грэйд, – холодно произнес он.

Подняв голову, я заметила, как принцесса нервно закусила губу, после торопливо спустилась по лестнице к нам, приблизилась к супругу и с самой обворожительной улыбкой произнесла:

– И что же леди оттон Грэйд делает здесь, позвольте спросить?

Его высочество не ответил и молча подал мне руку. Положив дрогнувшие пальцы на сгиб его локтя, я приподняла край платья и уже собиралась сделать шаг, как ее высочество нервно заговорила:

– Теодор, вы не можете представить леди Уо… леди оттон Грэйд двору!

– Правда? – издевательски спросил принц. Затем почти угрожающе добавил: – И кто же мне помешает, Ди?

В такой ситуации я сочла за благо вежливо помалкивать. И едва его высочество двинулся вверх по лестнице, последовала за ним.

Принцесса мгновенно преградила нам путь. Нервный взгляд на меня, и, стараясь говорить убедительно, леди произнесла:

– Теодор, мне кажется, подобное представление ко двору…

Договорить она не успела, как темный маг, метнувшись к девушке, схватил ее за массивное золотое ожерелье так, как схватил бы мужчину за рубашку, рывком притянул к себе и произнес:

– Тварь, ты все знала.

Побледневшая принцесса нервно сглотнула, но тут же улыбнулась и, захлопав ресницами, выдохнула:

– Теодор, о чем вы?

Его высочество отпустил супругу с таким видом, словно коснулся чего-то грязного, после демонстративно вытер перчатку платком, который небрежно отшвырнул, повернулся ко мне и с грустной усмешкой выговорил: