своего роста. Я милостиво улыбнулась в ответ, выражая свое благоволение. Господин Уилард почувствовал себя неловко.

– Что ж, искренне рада со всеми вами познакомиться, – проговорила я. – Полагаю, прислуга уже в сборе?

И вот тут дворецкий и продемонстрировал свое ко мне истинное отношение:

– Мне жаль, леди оттон Грэйд, – жаль ему нисколько не было, и дворецкий этого не скрывал, – но его светлость распорядился, чтобы вы отдыхали в своих покоях до его возвращения, а не…

Пауза, допущенная дворецким, являлась многозначительной и малоприятной. Насладившись эффектом, господин Уилард продолжил:

– К сожалению, Говард не сообщил вам этого лично, видимо… – презрительная пауза, – проникшись сочувствием. Однако…

И я поняла, что с меня хватит!

Остановив дворецкого жестом, я вкрадчиво, вероятно по причине титанического сдерживания вполне обоснованной злости, поинтересовалась:

– Господин Уилард, известно ли вам, что такое родовой брак?

Мужчина нахмурился и неуверенно кивнул, еще не осознавая, какое это имеет отношение к сказанному им. Я улыбнулась, принимая его ответ, а затем, уже без тени улыбки, отчеканила:

– Я – леди оттон Грэйд. Отныне я являюсь совладелицей всего, что принадлежит герцогу Грэйду. Родовой брак, господин Уилард, предусматривает равные права супругов. Равные имущественные права. Посему в МОЕМ замке я буду поступать так, как считаю нужным невзирая на ваше, либо его светлости мнение. Надеюсь, мне не придется более поднимать данную тему, так как возвращение к ней автоматически лишит вас должности дворецкого в замке Грэйд.

Дворецкий замер, потрясенно глядя на меня. Мило улыбнулась ему в ответ и мягко, почти ласково произнесла:

– Вся прислуга должна быть построена в холле через пять минут. Вы свободны.

Он остался стоять на месте.

– Вы свободны, – гораздо жестче повторила я.

Прозвучало практически приказом. Господин Уилард вздрогнул, затем, поклонившись мне, развернулся и направился в замок. Я проводила его долгим задумчивым взглядом, после чего развернулась к родовому храму Грэйдов.

Храм был невысок, сер, мрачен, не украшен ничем. Серые каменные грубо обтесанные стены, железная кованая дверь, три грубые ступени, рассчитанные скорее на мужскую ногу, нежели на женскую, гнездо ласточек под крышей…

Пять минут я неодобрительно рассматривала храм, после чего молча направилась в замок. За мной шаг в шаг следовали оба пса, после госпожа Вогнрад и управляющий. А я шла, распрямив спину настолько, что было больно, но иначе у меня не получилось бы сдержать эмоции, а демонстрировать слабость в данный момент было непозволительно.

Прислуга была построена. В громадном холле замка собралось более ста человек. У дверей стояли Говард и дворецкий, на которого, едва мы вошли, госпожа Вонгард бросила вопросительный взгляд. Господин Уилард едва заметно отрицательно качнул головой и остался стоять там же. А ведь представлять мне прислугу по этикету должен был именно он, и вот такое показательное неповиновение.

– Господин Уилард, – я не узнала свой голос, впервые услышав в нем металлические нотки, – приступайте к вашим непосредственным обязанностям!

Если прислуга и перешептывалась при моем появлении, то после этих слов наступила абсолютная, мертвая тишина.

Несколько секунд дворецкий молча сверлил меня взглядом, я не отводила глаз и требовательно взирала на него. Смирившись с неизбежным, господин Уилард отошел от двери и с самым недовольным видом произнес:

– Леди оттон Грэйд, позвольте представить вам служащих замка Грэйд.

Я кивнула, и дворецкий был вынужден продолжить:

– Госпожа Тортон, няня его светлости.

Из строя вышла старая женщина, чье лицо показалось мне знакомым, подошла, присела в реверансе, что в ее возрасте было непросто. И я вспомнила, почему няня герцога показалась мне знакомой.

– Очень приятно с вами познакомиться. – Моя улыбка была искренней. – И у вас замечательная дочь.

Бывшая кормилица удивленно на меня посмотрела, и пришлось пояснить:

– Мы виделись с госпожой Тортон в крепости Гнездо Орла.

– О-о, – выдохнула старушка, – и… и как она?

– Выглядит восхитительно, – заверила я, – мне также довелось познакомиться с госпожой Винслоу.

– Моя племянница, – с гордостью сообщила госпожа Тортон.

Я кивнула, отпуская старушку.

Затем мне были представлены две пожилые камеристки, прислуживавшие еще матери герцога, после кастелянши, судомойки и, наконец, горничные. Действительно все пятьдесят четыре, но если представленные ранее слуги не вызывали вопросов, то горничные… Примерно треть из них вовсе