эту картину так четко, будто увидела своими глазами: Ден стоит с баллончиком в руках, худой и взъерошенный, в своих обычных потрепанных джинсах, которые он категорически отказывался менять на школьные брюки, за что постоянно получал выговор от классного руководителя. Впрочем, ему было плевать, вряд ли кто-то читал его дневник так внимательно, как это делал, например, мой отец.

– Ты все-таки сделал ее… – я замолчала, не зная что добавить.

– Я сделал ее не для тебя.

Приехали. От неожиданности я не сразу нашлась, что бы такого едкого ответить.

– Ты посвятил ее какой-то другой Вике? – переспросила я и нервно усмехнулась.

– Нет, – на лице Дена не появилось и тени улыбки, – просто той Вики больше нет.

Я подошла еще ближе к нему, попав в полосу света.

– О чем это ты?

Он отвернулся, разглядывая буквы.

– Я написал это для светловолосой девочки, которую считал ангелом. Да, пусть это звучит высокопарно, но тогда мне так казалось. Я наблюдал, как она звонко смеется, когда болтает со своим другом, и мечтал оказаться на его месте. Я боялся к ней прикоснуться, – Ден горько усмехнулся, – думал, что умру, если это сделаю. Но когда она вдруг обратила на меня внимание, понял, что умру, если не прикоснусь.

Я слушала его, затаив дыхание. Все-таки Ромыч оказался прав. То письмо, спрятанное в шоколадке, мне не стоило видеть. Я и теперь с трудом понимала, как мне реагировать на такие признания со стороны Дена.

– Ты так говоришь, будто она – это не я.

Черт, я уже ненавидела себя за эти дурацкие нервные смешки после каждой фразы.

Ден снова повернулся ко мне.

– Но это не ты, Вика, – твердо сказал он. – Если когда-то в тебе и было что-то хорошее, чистое, удивительное, то все это умерло. Ты – мерзкая злобная тварь, к тому же абсолютно невоспитанная. Может быть, кто-то еще верит, что это не так. Но не я.

Я ощутила, как обжигающе горячая волна ярости подкатывает к горлу и застилает глаза. Да как он вообще смеет говорить мне такие вещи прямо в лицо?!

– Кто-то типа Антона, да? – протянула я с сарказмом в голосе. – Ты поэтому старался всячески отпугнуть его от меня? Потому что он не видит во мне тварь, а видит ту светловолосую девочку, которую ты один раз трахнул и, похоже, до сих пор не можешь забыть?

Ден снова рассмеялся невеселым смехом.

– Когда-нибудь ты останешься в полном одиночестве. Тебя все бросят, потому что устанут терпеть. Ты сопьешься и закончишь жизнь очень плохо.

– А тебе-то что за дело? – улыбнулась я как можно увереннее.

Меня бесил этот его всезнающий тон, с которым Ден пророчил мне безрадостное будущее. Захотелось врезать ему так сильно, что даже руки зачесались. Но когда Ден вдруг направился ко мне, я с трудом поборола желание сделать шаг назад. Эй, он не должен меня трогать после того, как наговорил гадостей!

Ден сжал мое лицо в ладонях и приблизил свое так, что я почувствовала его дыхание. Ноги мгновенно стали ватными, и я потеряла ощущение реальности.

– Я любил тебя, – с горячностью прошептал он мне прямо в губы.

Я не могла даже рукой пошевелить. До боли прикусила внутреннюю поверхность щеки, потому что даже после того, как он назвал меня тварью, мне нестерпимо хотелось еще раз ощутить его поцелуй. Губы Дена находились всего в нескольких миллиметрах от моих, и это лишало всякого здравомыслия.

– А я всегда тебя ненавидела… – пробормотала я, чувствуя, что почти готова капитулировать.

– Но не теперь.

Ден наконец-то впечатался в мои губы. Одновременно с этим поймал мои руки и по очереди закинул себе на шею. Я обхватила его, прижимаясь все плотнее. Пальцы Дена приподняли край моей куртки и скользнули за пояс джинсов. От прикосновения к позвоночнику по моей спине прошла дрожь.

– Ты хочешь меня, – сказал он в промежутках между сладкими и тягучими поцелуями, грозившими окончательно убить во мне жажду сопротивления. – Можешь не притворяться.

Такого самоуверенного тона я не могла ему простить.

Тут же впилась ногтями в его шею, вырвав из груди возмущенное рычание. Ден приподнял голову, заглядывая мне в глаза.

– Еще чего. Я ненавижу тебя, ты назвал меня тварью! – бросила я ему, стараясь окатить ледяным презрением.

– Только для того, чтобы заставить одуматься, – он поднял руку и погладил меня по щеке. – Остановись, пока не поздно.

Этот контраст грубых слов и ласковых прикосновений оставлял меня в полном недоумении. Я закрыла глаза, ощущая пальцы Дена на своей шее, его дыхание – на своем лице, его ногу – между своих ног. Другая его рука скользнула на мою задницу и крепко сжала ее, заставив подать бедра вперед. Сквозь