Что тот хотел сказать требовательным тоном, я не дослушал, мне хватило и двух первых слов. От удара моей ноги в грудь тот врезался в противоположную стену коридора, тут метра два, отлетел от неё, как шарик от пинпонга, и упал на пол, хрипя отбитыми лёгкими. Кивнув воину, я хотел было закрыть дверь, как тот вдруг низко поклонился и с заметными просительными нотками в голосе попросил пройти в соседние апартаменты, там меня, мол, знакомый лекарь ждёт. Прикинув, что это может быть, и связав с тем произошедшим случаем в чайной отеля, которому был свидетелем меньше часа назад, я согласно кивнул. Снова намотав поясную шелковую материю и заткнув за нее кинжал, я вышел из номера и направился следом за воином к апартаментам. Наглеца уже не было, не думаю, что сам ушёл, бил я со всей пролетарской ненавистью, так что, скорее всего, унесли. Ничего, отлежится, придёт в себя. Может быть.

В достаточно большой опочивальне, задрапированной шелками, именно тут я жил несколько дней, золотой за сутки, лежал на подушках уже знакомый юноша. Крупные капли пота покрывали его лицо и открытые участки кожи, прерывистое дыхание показывало, что дело плохо. К моему удивлению, кроме уже знакомого лекаря, тут же находился и мой партнёр по шахматам. Он-то тут что делает? Так и не узнал, но оказалось, именно его была идея позвать меня.

Поздоровавшись с присутствующими, я лишь мельком посмотрел на больного и вопросительно на вельможу. Мол, чего звали.

– Молодой человек, вы бы не могли осмотреть этого юношу? – поинтересовался вельможа.

– Зачем? Я и так вижу по соответствующей позе, что болезнь перешла в завершающую фазу. Операцию нужно по удалению делать. Причём как можно быстрее, будет перитонит, пациента вы не спасёте. Это всё. Что мог сказать – сказал, а теперь до завтра, у меня слишком много дел запланировано, выспаться нужно.

– Мы заплатим, если вы проведёте эту операцию, – спокойно сказал вельможа, остановив меня.

Я уже развернулся, собираясь покинуть помещение, больной меня действительно не интересовал, но тут такая фраза.

– У меня всё есть, – пожал я плечами, но заинтересованность в моём голосе присутствовала.

– Я так думаю, молодой человек, что и у вас есть свой интерес или какие-то пожелания?

– Имеются такие, – согласился я.

– Обговорим их позже, сейчас, как я понимаю, времени у нас почти нет?

– У нас его хоть завались, а вот у больного действительно нет. Ладно, проведу операцию, но желание своё я завтра озвучу.

– Хорошо, – кивнул вельможа, принимая мои условия.

Странный всё же, чужой человек, а так беспокоится.

Опросив лекаря, тот вообще в наш разговор не вмешивался, а застыл в стороне, и выяснив, что необходимых инструментов тот при себе не имеет, выругался, своё тратить мне не хотелось, и бегом направился в свой номер. Воина прихватить не забыл, не самому же саквояж нести со всем, что нужно. Пока меня не было, свету в комнате юноши стало больше, это я велел, лекарь тоже готовился. Открыв саквояж и выгнав всех лишних людей – но вельможа не ушёл, чуть в стороне сел, пристально за всем наблюдая, – я достал кувшин с креплёным вином и помыл кожу на животе у больного, а потом и свои руки. Лекаря тоже заставил помыть свои лапищи, особенно под ногтями. У меня и так было чисто, однако я всё равно обработал их.

Пока юноша сосал под языком мякиш гашиша, тоже из моих запасов, я убедился, что он уже не реагирует на уколы, в забытье находится, и сделал быстро разрез. Нет, всё же анестезия работала плохо, и два воина, которых я вызвал из коридора, стали удерживать хозяина, пока я проводил операцию. Повезло, когда я извлёк воспалённую кишку из живота и, развернувшись, собирался её бросить в подставленное лекарем деревянное ведро, та лопнула у меня в руке. К счастью, брызги в рану не попали, но воняло крепко. Пришлось тщательно отмывать руки от гноя. Потом ушил кишку и рану, наказав лекарю следить за состоянием больного. Пульс я контролировал, но, несмотря на субтильный и болезненней вид пациента, сердце его оказалось здоровым, и он выдержал операцию. Резал я его фактически по живому, так что лишь восхитился его мужеством и терпением. Последние минуты операции он был в сознании и даже наблюдал, как я его шил, но теперь уснул.

Цену я назначил тут же, как говорится, не отходя от тела. Осмотрев свою изгвазданную одежду, велел в качестве платы принести мне замену, но богатую. Этого мне хватило. А замаранную отдал в стирку, будет сменкой.

Надо ли говорить, что утром следующего дня я был невыспавшийся и злой. Мало того что пришлось ночевать рядом с больным, каждый час вскакивая и проверяя, как он там, так ещё дел много, а менять распорядок дня я не собирался. Моё раздражение вылилось на двух воинов, с которыми спарринговал, положил обоих, в смысле довёл до такого состояния, когда бой они продолжать не могут, потом душ, завтрак и снова к пациенту. Тот уже был в сознании и лежал на спине, рассматривая повязку на животе. Помыв руки, продезинфицировав их, я снял повязку. Тут как раз вошёл такой же невыспавшийся вельможа, под его присмотром я и изучил, как идёт процесс заживления. Отлично шёл, воспаления нет, что я и сказал как пациенту, так и его ангелу-спасителю, которым выступал мой партнёр по играм.

Ответив на несколько вопросов последнего, тот интересовался состоянием пациента, напомнил о диете и о том, что в ближайшие три дня вставать ему запрещаю, после чего распрощался и вернулся в свой номер. Дела не ждали. А в номере ждал сюрприз: полный комплект одеяний раджи, украшенных позолотой и серебряными нитями, обувь и даже тюрбан были моего размера. Не удержавшись, примерил. Как на меня шито. Выполнил-таки вельможа заказ.