ещё называют. – Мэтр, похоже, очень любил поговорить за работой. – Усиливает ток крови, расширяет сосуды, в то же время препятствуя развитию hemorrhagic excusso, геморрагического шока. Ихор этих желёз, при правильном разделении на компоненты, способен дать весьма сильнодействующие вещества, входящие в снадобья для предотвращения фатальной cor impetum, для борьбы с последствиями той же кровопотери…

Говоря всё это, мэтр Бонавентура ухитрялся делать разом десять дел. Руки его не знали отдыха, толстые пальцы, как оказалось, виртуозно умели обращаться с самыми тонкими инструментами.

Содержимое шприца алхимик опорожнил в кювету, стеклянными трубочками-пипетками с круглыми грушами на концах взял несколько проб, раскапал в заранее приготовленные скляницы, ловко открывая на миг притёртые пробки и вновь их закупоривая.

Мастер заворожённо наблюдал за происходящим.

Было в этом что-то жуткое, неестественное, запретное, извращённое. Не зря же церковь Спасителя, поощряя «врачевание словом святым», сурово осуждала и всячески боролась с «нечестивыми и злокозненными некромагами, могил осквернителями, трупов кромсателями, костей сверлителями и черепов пилителями, для проклятого своего искусства частей тел добывателями» и проч., и проч., и проч.

Попадись мэтр Бонавентура суровым слугам Спасителя, толстяку было бы несдобровать. Несдобровать, несмотря на покровительство и защиту сильных мира сего, включая королевских особ, коих небрезгливый мэтр тайно пользовал от дурных болезней, а также избавлял от нежелательных беременностей.

Жидкости в скляницах дружно вскипели сами по себе, безо всякого огня. Крепко вогнанные в горлышки пробки задрожали, но выдержали.

В пузырящихся смесях мастеру почудились на миг искажённые дикой ненавистью лики убитых им упырей – Грегора, Петера, Морриган. Склянки заполнял густой, плотный пар, содержимое их булькало и расплёскивалось по стенкам сосудов.

– Угу… ага… так и запишем… – бормотал меж тем Бонавентура, стремительно делая пометки в книжице. – Надо же, как его отделала эта упырица, действительно выплеснула всё, что накопилось. В прямом смысле этого слова. А накопилось, выходит, немало. Но последовательность-то, как ни крути, нарушена. – Мэтр поднимал одну за другой скляницы, сверял цвет осадка с таблицей, ставил кресты и галочки в книжечке. – Выдавала всё вместе вперемешку. Зелёный ихор вперёд красного! И синим поверх! Тут не то что гууна, тут и бастарда-то получить трудно.

Алхимик отодвинул скляницы, переплёл пальцы, закрутил большими вокруг друг друга, в упор воззрился на мастера.

– Мой руки. Да не водой, не водой! Вот, возьми моего эликсира. Будешь ассистировать. Инструменты подавать.

– Что с ним, мэтр?

– Что, что… множественное поражение смешанными экскретами вампирьих желёз, введённых в неортодоксальном порядке. Возникли существенные побочные эффекты. Анимированность части тканей, свойственная cadaver mobile, в просторечии именуемых «мертвяками». Гнойное перерождение мышц, расплавление сухожилий, их переаранжирование, как при трансформации в истинного вампира.

– С этим можно… что-то сделать?

Мэтр вздохнул, отвернулся.

– Если бы совсем нельзя было, никуда б я не поехал. Написал бы тебе, друг мой, «поступи с несчастным обычным порядком и прекрати его страдания». Но я здесь! И, по-моему, это о многом говорит. Так, отставить разговоры! Я тоже руки очищу, продезинфицирую… Начинаем. Тампон номер один. Скальпель. Грязное скидывай туда. Два раза одно и то же не используй.

– Знаю, чай, не маленький!

– Напомнить не мешает. Тампон номер два. Эликсир А. Прикрой глаза!

Ланцет в толстых пальцах быстро и уверенно прочертил линию глубокого разреза прямо меж чёрных дыр, оставленных клыками Морриган. Поражённая гниющая кожа разошлась, являя внутренности раны, совершенно непохожей ни на что, доселе виданное мастером.

Нет, ему не раз и не два приходилось перевязывать, зашивать, промывать, обеззараживать, накладывать шины и швы. Каждый настоящий охотник – сам себе лекарь, он умеет не отворачиваться, глядя на обнажённые жилы с сухожилиями.

Но сейчас…

Позеленевшие, словно все заполненные гноем мышцы сокращались и расслаблялись каждая сама по себе. Чёрные разбухшие жилы пульсировали тоже каждая в свой такт и казались ни к чему не прикреплёнными, елозящими туда-сюда. Да и потом… откуда в плече такие артерии? Сонная же совсем не тут!

– Вот это она и есть – анимированность, – спокойно сказал Бонавентура. – Зажим большой. Ещё один. Зажим малый. Эликсир Б. Ускоренное формирование временных органов и кровеносных сосудов, обеспечивающих преображение несовершенного человеческого тела в вампирье. Обеспечивается синим ихором, из большой шишковидной железы. Должен вводиться уже в самом конце процесса, после утраты жертвой самое меньшее половины собственной крови и полной обработки красным и зелёным экскретами из челюстных и подскульных гландул. Стремительный рост нового типа соединительной ткани, обеспечивающей перемещение органов, транспортировку зародышей новых lamia corporis organa, органов тела вампира. Скальпель. Подставляй таз. Первый узел я, кажется, нашёл…

Чёрная жила, толстая, в палец, судорожно извивалась, прихваченная двумя большими зажимами у краёв разреза и одним малым – прямо посередине.