В нос сразу ударил запах кофе. Приятный, с нотками, кажется, орехов. Альдред много пьет кофе? Учитывая, сколько он нервничает и злится, его сердце явно работает на износ. Поразившись бредовости собственных мыслей, я уселась в кресло.

Покои Альдреда делились на три части. Из гостиной вели двери в кабинет и спальню. Мы расположились в гостиной, за небольшим круглым столиком.

– Вы меня убьете? – спросила я, когда больше не могла выдерживать внимательный и изучающий взгляд.

– За что? – усмехнулся Альдред. – Я не могу решить, за что именно. За то, что ты влезла не в свое дело? Или за то, что навязалась мне на ближайшие три года?

– Последнее, – вздохнула я.

– Нет, знаешь, последнее меня не так удручает, как тот факт, что ситуаций, подобных первой, будет еще немало.

– Откуда вы знаете, что…

На это Альдред лишь махнул рукой.

– Да знаю я, знаю. Можешь не оправдываться. Мне абсолютно неинтересно, что ты собираешься делать и почему ты уже сделала то, что сделала. Меня интересует только то, чему ты надеешься выучиться.

Я молчала. Альдред ждал. Часы в гостиной тикали слишком громко.

– Ну? – первым не выдержал преподаватель. – Что молчишь? Ничему не будешь учиться? Оляна, я могу просидеть так всю ночь. А ты – нет. Уснешь в кресле. Я, как честный человек, отнесу тебя на кровать, а сам прилягу где-нибудь у камина. Утром рано я ухожу на тренировку, а Камил убирается у меня. Представь ее восторг, когда она тебя обнаружит. Решай сама, я тебя пытать не стану, не на допросе.

Вот как с ним можно разговаривать? И вроде шутил, а в то же время говорил серьезно, не способствуя установлению диалога.

– Мне нравится защита…

Это я пробормотала, внимательно рассматривая ковер.

– Какая защита? Это такое широкое понятие.

– Не знаю я! Чего вы от меня хотите? Я неделю тут живу! Выбрала Виктора, он не разрешил, толсто намекнул, что я – ваша проблема. А теперь что мне делать? Не знаю я, не знаю ничего. И чему учиться, тоже не знаю.

Альдред как-то тяжело вздохнул. Даже жалко его на миг стало. Наверное, для преподавателя самое страшное, когда студент ничего не хочет делать и вообще не понимает, зачем пришел.

– И где мой сын, ты тоже не знаешь? – вдруг спросил он.

Пришлось отрицательно покачать головой.

– Хорошо. Где ты научилась приему, который применила на ярмарке?

– Пару лет назад к нам приезжал маг. Платить ему было нечем, вот и научил.

– Что ж, раз ты справилась с такой категорией магии, с нее и начнем. Значит, защита, говоришь…

– Защита! – тут же подтвердила я.

Альдред кивнул:

– Понял. Значит, будем для тебя намечать или должность главы патруля, или должность начальника личной охраны Виктора.

Он зачем-то усмехнулся.

– Забавно будет. Все, можешь идти спать. Расписание тебе с утра Сибил выдаст. Встречаться мы с тобой будем каждый день, с утра. Завтра спи, а со следующего дня в шесть утра, каждый день без выходных, ты должна быть на крыльце. Пробежка, потом разминка и тренировка до десяти. Все остальные пары – после. И еще обрежь волосы.

– Зачем? – вскинула я голову.

Мне нравились мои длинные золотистые локоны. Классическая внешность тригорки: светлые волосы, белая кожа, худоба. Обрезать не хотелось.

Альдред подошел ближе, почти вплотную и провел пальцем по моей шее. Потом его рука вдруг сжала мои волосы и дернула вниз так, что пришлось задрать голову и поморщиться.

– Вот зачем. До середины шеи. Камил обрежет, для этого она здесь. Или иди к Виктору, просись обратно.

– Ладно. Обрежу.

Меня тут же выпустили и, отступая, я врезалась спиной в дверь и чуть не вывалилась в коридор.

Вот так у Альдреда в ученицах появилась я, хотя каждый обитатель замка был уверен, что на моем значке засияет синий камушек. Позже Виктор признался, что это был первый камешек, легший в фундамент неправильно, что и привело в итоге к крушению всех его планов.