— Хорошо. У меня связь сейчас, потом поговорить подойду.

И наши, и бандиты вылезли из машин, но друг с другом не смешивались, каждый своей кучи держался. Семеныч отобрал одного, показал направление, тот кивнул и пошел вразвалку. Так, они одного на фишку назначили. За пулеметами никого не осталось, кажется. Может, и неразумно, но в реальности приближающиеся машины в такой тишине слышно издалека, а экипаж совсем рядом, успеет замахнуть в машину. Так что да, наблюдения достаточно.

— Давай, изображаем расслабленность, — скомандовал я своим тихо. — Запоминаем все, что видим. Мартын, ты на фишку, вон в том направлении, но смотри больше сюда.

Бандиты, расстелив на траве брезент, устраивались на обед. Семеныч забрался в БТР, радист пока внутри, а водила вылез. Заслонка над триплексом поднята, на командирском месте никого не вижу… или разглядеть не могу. Так, грузовик к броне подгоняют, дозаправить хотят, похоже. С грузовиком двое. На брезенте семеро.

Так, радист со старшим вылезли, сейчас Вася антенну растягивать будет… Семеныч рядом крутится.

В принципе… может, сейчас? Если начать решительно и резко, то вполне можно… сидящих пулеметом и гранатами, сразу, мне заскочить на броню БТР, попутно привалив заправщиков, а одиночка, ушедший на пост… справимся как-нибудь. Даже если в другом бронетранспортере кто-то на пулеметах сидит, то с такой дистанции ничего сделать не успеет. А верхние люки открыты, можно туда гранат опять же накидать. И ведь Семеныч сейчас от нас точно атаки не ждет, у него ума хватает понять, что если мы их за нос водим, то точно не для того, чтобы разведку выманить.

И что выиграем? Ничего, на этом все и закончится. Не тут их надо глушить, после, хотя бы после того, как доложат, что уже в Ржеве. Или на подступах. Про Ржев он в Вышний уже передал наверняка. Да и слишком велик риск того, что все пойдет не так, их слишком много, да и разбрелись малость, одной очередью не положишь и гранатами не закидаешь.

Не сейчас. К сожалению, не сейчас.

На этот раз связь у бандитского главного растянулась минут на десять. Когда он подошел, я к тому времени уже бутерброд с тушенкой жевал и на греющийся чайник смотрел.

— Пошли, прогуляемся, — сказал он. — Только тоже хавчик какой-нибудь у наших прихвачу.

— Тут на всех хватит, — показал я на наш стол, устроенный на откинутом заднем борту «козла». — Угощайся.

— Благодарю.

Он навалил себе такой же бутер, после чего направился в сторону, а я за ним следом.

— В Ржеве что за место? — спросил он. — Арсенал?

— Да, на территории, — не стал я играть в скрытность. — Там покажу.

— А с заразой там что?

— С другой стороны заедем. С востока нельзя соваться. Кстати, я все поинтересоваться хочу… тот дед в очках, это кто?

— Это Костя Вятский, старый вор, просто живет сам по себе, при наших старших вроде советника и наставника, — Семеныч откусил от бутерброда, страхуя ладонью горку тушняка. — Ему вроде как все трое старших отстегивают что-то на хорошую жизнь, а он понятия толкует. Старик Бенамуки, короче, — он усмехнулся. — Все приходят к нему и говорят: «О-о-о!» — Семеныч, балансируя бутером, изобразил жест Пятницы из фильма про Робинзона, который с Куравлевым.

— Извини, а ты с кем?

— С Монголом я. Мы не блатные, разные люди.

— Просто я пока там гужевался, так до конца и не понял, кто такой Монгол. Зураб, Хан, Бачила — понятно, делят город, у каждого свое войско. А про Монгола несколько раз слышал, но так и не вкупился.

— Монгол коммерсант. Бизнесмен. Он бабки зарабатывать лучше всех их троих умеет. Раньше его под себя кто только не хотел взять, но ничего не вышло. Он такой вольной птицей нужней.

Ну, то, что он на Монгола работает, я и раньше понял, но спросить лишний раз не мешает.

— А в чем интерес? — спросил Семеныч.

— Да так, за будущее думаем. Идти под блатных неохота, не наши там понятия, самим по себе сложно будет, я думаю. Все поделено наверняка.

— Если вернемся и бабки получишь, я тебя с Монголом сведу, с ним перебазарь. И ему люди боевые нужны, и к делу можно прижаться, по уму на всех хватит. Ты же не с голой жопой, с положением человек, и с бабками будешь.

— Сам-то раньше чем занимался? Ну, до Этого Самого?

— Служил по одному ведомству, — не стал он пускаться в подробности. — Веришь, я до сих пор с блатными компанию водить не привык. А у нас их нет, тебе тоже проще будет.

Про уазик больше не вспоминает. А, нет, вспомнил…

— Кстати, а чего ты такой острожный? — спросил он. — Даже тачку спрятал куда-то.

— Я живой потому, что острожный. Сам знаешь, что «печенеги» даже для босяков расходный материал. И кидануть не раз пытались, и даже