поднимать руки. У кого морда злая, а у кого и со страху перекошена. Прокоп спокойно смотрит, но это мы исправим.

Я перевел прицел на него и с наслаждением выстрелил в лицо.

— Нишкнуть всем! Глухие вы, в натуре, или что?

Из кухни вытащили двух поваров, уложили на пол, Колун пригнал официанта, не того, что с утра был, другого, постарше.

— Всех, кто с Прокопом сюда ходит — показал, быстро, — прошипел Коля, уткнув автомат халдею под ребра. — Считаю до трех, два уже было.

Можно было и не угрожать уже, тот все своими глазами видел.

— Вот он, — показал он пальцем на Корня, и того тут же застрелил Мартын. — Вон, Жбан, — палец остановился на обомлевшем со страху парне с большой лопоухой головой, и тот свалился на пол, убитый наповал.

В воздухе уже плыл запах крови вперемешку с пороховым.

— Вы че за беспредел творите, животные? — заорал мужик годами под сорок, сидевший за столом напротив Прокопа. — Вы чё, в натуре?

— В очё, — ответил я и тут же его убил. — Халдей, не спи, черт!

Кто-то из бандитов за столом дернулся, тут же был убит, после чего я скомандовал, решив, что там точно нормальных людей нет:

— Этих валим! — и первым открыл огонь.

Бандитов снесло шквалом пуль. Один упал головой на стол, кровь из пробитого черепа залила карты. Потом официант нашел в зале еще одного из прокоповских, а про другого сказал, что часто с теми видел. Синие от партаков пальцы сразу определили его в список смертников, и я выстрелил ему в лоб.

В зале никто не шевелился, а сквозь запах крови и пороха прорвался аромат дерьма. Не выдержал кто-то, облегчился.

— Слышь, фуцаны? — крикнул я. — На той двери мина, и на вторую поставим. Близко сунетесь и аля-улю, кендюха на потолке! Так что тут всем лежать, поняли? Кого на улице увидим — мочим сразу.

Контроль. Мы с Колей быстро прошли к столу, возле которого периметром лежали трупы, пустили каждому в голову еще по пуле, после чего наша группа, плотно сбившись, выскочила в тамбур, где дверь подперли совковой лопатой, а потом во двор — и в петли для замка воткнули найденный в гаражах ржавый болт, кое-как накрутив на него гайку. И затем, спрятав автоматы под накидками, стащив маски и набросив капюшоны, мы быстрым шагом направились в темноту и глушь дворов. Никаких признаков поднятой тревоги слышно не было.

— Переодеваемся, делимся на три пары, и гулять всем, гулять, понятно? — напомнил я заключительную часть плана, вытаскивая из кармана и надевая очки. — В гостиницу всем вернуться бухими, можно с бабами, и порознь.

Большой шум в городе поднялся уже после того, как мы со Славяном, душевно отхлебнув за углом водки из бутылки и изображая из себя хорошо поддатых, дошли до шашлычной. Маркел так и сидел в кабинете, но мы заняли столик в зале, благо несколько уже освободилось ввиду позднего времени. Но заглянуть в «кабинет» и поздороваться все же не забыли. Минут через пять после этого у входа в шашлычную скрипнули тормоза и какой-то совсем молодой пацан пулей пронесся от дверей в ту сторону, а потом так же пулей выскочил обратно. В «кабинете» загомонили, но выбегать следом за пацаном никто не стал. Видать, судьба Прокопа для людей Хана была лишь новостью, но не бедой.

Примерно через час, выпив по паре кружек пива и по стопке водки, а заодно и перекусив, чтобы не выделяться, мы выбрались на улицу, шашлычная закрывалась, хотя Маркел со своими продолжал сидеть. А дальше пошли в гостиницу, где другой администратор, сменивший «джинсового», не обратил никакого внимания на нас, а лишь глянул на ключи с биркой. Пока Славян наблюдал за коридором, я стукнулся в номер к нашим и нашел там только Димыча с Лехой, Коля с Мартыном пока еще где-то гуляли. Но когда завалился в кровать, услышал в коридоре шаги и их голоса. То есть вся группа в сборе, без потерь.

Я закрыл глаза, до последней подробности восстанавливая в памяти то, что произошло в «Медведе». Мгновенно помертвевшие глаза Прокопа, пробитую пулей переносицу, потекшую струйкой кровь. Того бандита на столе, с пробитой головой, и карты в крови. Испуганного Жбана, умершего через секунду. То, как мы методично «проконтролировали» всех убитых. Собакам собачья смерть, но и называть таких собаками для последних оскорбление.

И все равно, когда я пытался уснуть, перед глазами вставал расстрелянный уазик и кровь на земле, много крови. Столько, что только бандой Прокопа за нее не расплатиться. Дешевая у бандитов кровь, не людская, не может быть никакого размена, не оплатить ей этот долг вовеки. И что с того, что мы Прокопа с бандой извели? Что это для города «под черной мастью»? Ничего, капля в море, никто и не заметит. Не Прокоп тут все решал, совсем другие.

И больше мучит вопрос: не навредили ли мы основному делу? Надеюсь, что нет, вроде аккуратно все сделали. Если только тот молодой официант случайно не сложит появление двух незнакомых мужиков днем и вечерний налет. Маловероятно, но все же возможно. К стыду своему, я еще раньше об этом думал, да вот рука не поднялась. Не могу я так по-бандитски свидетеля убрать.

Все же заснул я в эту ночь, хоть и долго ворочался. И даже водку пить не пришлось, чтобы отрубиться. Может, и снялось немного груза с души, кто его знает.