Залег под знакомый куст, достал бинокль. И вроде как услышал что-то… или в ушах гудит от контузии?
— Коль, слышишь что-нибудь?
— Движки. Движки слышу, оттуда, — он показал пальцем в сторону дороги от Ржева.
Точно, движки. «Броня» идет. И побей меня бог, если это не наша «броня».
16
— Хан отделился от колонны и решил уйти другим маршрутом. — Кононенко взял со стола кружку с чаем, но пить пока не стал. — Остальные пошли дальше и попали в засаду, там их и покрошили. Так что если бы вы на месте не остались, Хан со своими ушел бы.
— А почему они так в этот мост уперлись? — спросил я. — Уходили бы дальше проселками. Сделали бы крюк больше.
— Когда они налетели на вас, то решили, что их обложили со всех сторон. Так сам Хан показал на допросе.
Четверо из банды угодили в плен. Попытались уехать на том самом приметном уазике с железной крышей и колпаками, но когда выбрались на дорогу из леса, наткнулись прямо на разведвзвод Котова, шедший на четырех бронетранспортерах. Им тут же выбили двигатель, а дальше взяли всех, кто сидел в машине. С основной засады тоже с десяток пленных набиралось. Сколько-то бандитов ушло пешком, но немного, да и все порознь.
— А в Вышнем что?
— Вышний взяли почти без стрельбы, никто там нас не ждал, — сказал Константинов. — Почти весь криминал арестован, сколько-то положили. Город наш, отходит Торжокскому району. Войска окрестные деревни прочесывают, выбивают «зеленых».
Мы сидели в кабинете секретаря райкома. Хозяин, Плотников, во главе стола, в разговор не вмешивался, просто слушал. Из наших я и еще Николай, а так начальник райотдела, из оперов Михаил, два незнакомых военных из центра, майор и капитан, которые представились, но ни имена, ни должности мне ничего не сказали. Военные, не эмвэдэшники.
— Как сотрудники ваши? — вдруг спросил у меня секретарь.
— Алексей Петраков в порядке, с палочкой уже ходит, — назвал я Леху полным именем. — У Аркадия Мартынова состояние тяжелое, но стабильное. Пока в Торжке останется, в госпитале. Смогут спасти руку или нет — пока никаких гарантий врачи не дают.
— Когда у них были?
— Да вот прямо перед тем, как сюда прийти.
— Насчет тела Зинкевича распорядились?
— Да, — ответил за меня Николай. — В Грязовец повезем, там похороним.
— Плохо, когда хорошие люди гибнут. — Плотников вздохнул. — Мало людей, каждый на счету, и на такую сволочь их изводить… слов нет. Что с арестованными дальше? — повернулся он к начальнику милиции.
— Всех в Вышний отправили, там следствие и суд.
— Кто пока порядок поддерживает?
— Мы, — сказал Константинов, — но надо формировать местный райотдел и гарнизон.
— Идеи есть?
— Есть, — кивнул капитан. — Товарища Бережных на эту должность хотим. Только он сомневается что-то.
Да, разговор у меня был и с Константиновым, и с начальником райотдела Максимовым. Они настаивали, но ответа я пока не дал. Не потому, что ответственности боюсь, просто планы у меня другие. Место почищено, тут службу налаживать надо, и у начальника горотдела будет куда больше бюрократии и хозяйственных забот, чем оперативной работы.
— Вы же из Грязовецкого отдела уволились, так? — секретарь посмотрел мне в глаза.
— Так точно.
— Вы с какого года член партии?
— С семьдесят девятого.
— Так вот я настаиваю на том, чтобы вы приняли должность, — он слегка хлопнул ладонью по столу. — В порядке партийной дисциплины. Рано вам увольняться, даже по возрасту, до пенсии далеко еще.
— Боюсь, что меня неправильно поняли, — возразил я. — Начальника хорошего из меня не получится, не мое это. Я оперативник, всегда занимался борьбой с бандитизмом и на этом собаку съел, без ложной скромности. Не вижу смысла из хорошего оперативника делать руководителя. Это как гаечным ключом гвозди забивать. Вроде и получится, но лучше делать это молотком.
