зачистка закончилась.
В который уже раз ему пришла мысль о том, что тварями кто-то управляет. Она явно напрашивалась: ведь кто-то же поднял их из спячки и пригнал сюда? Неужели часть особей изменилась настолько, что приобрела способность мыслить, анализировать, строить планы и воплощать их в жизнь?
Нашелся и Алехин, бывший глава поселения – а в этом можно было нисколько не сомневаться.
– Ох, и достанется же ему теперь от Марии! – сказал Павел Костернюк, провожая взглядом сутулую спину Алехина.
– Мария – это кто? – поинтересовался Глеб.
– Жена, – ответил Павел. И, видя недоуменный взгляд Чужинова, пояснил: – Тут такое дело: как раз перед тем, как сюда наведались твари, поперся он с ночным визитом к одной вдовушке. Там и просидел все это время: не выбраться ему было оттуда. Сейчас ему Маша все его ночные обходы постов разом припомнит: попробуй докажи теперь, по делу ты ночью отсутствовал или как. И поделом, – добавил он после короткой паузы. – Всего-то три дойных коровки на все Хмырники было, и как теперь детишкам без молока?
След тварей, как выяснилось, покинувших Хмырники еще ночью, привел Чужинова к лесу, где свернул с дороги и в него углубился.
По пути им часто попадались их туши. Некоторые были живы и даже пытались напасть, таких пристреливали. Другие только скалились в бессильной ярости, не в состоянии подняться, и их, экономя патроны, обходили далеко стороной.
– Преследовать будем? – спросил Рустам, на что Глеб твердо ответил: нет.
Джиоев лишь пожал плечами, но многие вздохнули с облегчением: лезть в густой ельник, когда до заката осталось всего ничего, не хотелось никому, а с Чужака, судя по слухам, станется…
– Мы их при всем желании догнать не сможем, – пояснил Чужинов, подумав при этом: «Парни, вы, конечно, храбрецы все замечательные и все такое, но я рисковать не стану. Не тот у вас уровень, совсем не тот. А только Семы с Рустамом маловато будет».
– А жаль! – и Джиоев едва ли не скорбно вздохнул.
– Вот так и рождаются легенды, – тихо, так, чтобы его услышал лишь Чужинов, с непроницаемым лицом произнес Поликарпов.
И Глеб не смог удержаться от улыбки: рисуется Рустам, видя, как остальные, за исключением Семена, поглядывают на лес с явной опаской и даже со страхом.
– Не, ну так-то ты и один можешь сходить, – уже в полный голос заявил Семен. – В первый раз, что ли? Тебе не привыкать.
– Рустам, одного тебя не отпущу, даже не проси, – едва сдерживая смех, сказал Чужинов. – Все, возвращаемся.
Глава 10
Предложение
Чем ближе становился Фрязин, тем больше Чужинова мучил вопрос: что же за предложение готовит ему Старовойтова?
Из графика они выбились на несколько дней, слишком много непредвиденных задержек случилось по дороге. В тех же Хмырниках по просьбе Костернюка им пришлось задержаться: существовала вероятность нового набега тварей. В Комово их долгим отсутствием успели обеспокоиться. Мальцев едва волосы на голове не рвал, которых и без того осталось мало.
– Я уже тут извелся весь, – жаловался он. – Ни слуху ни духу от вас. И послать в Хмырники было некого: мало того что лучших с собой увели, так и кто может гарантировать, что твари сюда не заявятся? Хотя бы гонцов отправили, что у вас все хорошо.
Глеб лишь бровью дернул – какие гонцы? Рисковать людьми, чтобы Мальцев последних волос не лишился?
– А Костернюк что, не вернулся?
– Придется тебе, Алексеич, без него обходиться, – усмехнулся Чужинов. – Он теперь в Хмырниках вместо Алехина будет.
Мальцев видел, что вернулись не все, но молчал. Гибель от зубов тварей стала настолько обыденной, что впору радоваться – погибших всего двое.
Еще пару дней они с Рустамом и Поликарповым просидели в Комово, дожидаясь непонятно чего, слишком уж слезно просил об этом Мальцев. И только утром третьего пустились наконец в путь.
Глава поселения, не скрываясь, даже выдохнул с облегчением, когда выяснилось, что Чужинов не будет требовать себе людей в сопровождение до следующего поселка – Тальцов.
После Тальцов чередой сменились Логино, Снявск, Лиры, несколько кордонов, и всюду они первыми приносили весть о том, что творится южнее. И вот теперь, когда вдали показались сначала крыши Фрязина, а затем и стены его домов, он подумал, что какой бы ни была просьба Евдокии Петровны Старовойтовой, вряд ли он сможет ей отказать. Даже несмотря на то, что на относительное спокойствие, наступавшее обычно в зимнюю пору, рассчитывать теперь не приходится.
«Хотя, возможно, и прав Рустам, утверждая, что Старовойтовой я понадобился для опытов», – улыбнулся он, протискиваясь в узкую щель в приоткрывшихся для них воротах Фрязина.
И удивился при виде окликнувшего его человека:
– Егор! Ты-то откуда взялся?!
Егор Кошелев – давний его знакомый, с той поры, как все и началось. И даже можно сказать – ученик. Все, что знал, передал ему Чужинов, а знает
