почувствовал себя в родной стихии. Будто открылись жабры, и легкие вновь смогли насладиться привычной атмосферой. А то в Атлантисе было так сухо, что у юноши в первые дни болела голова.

– Ну а ты как попал?

– Прикрывал отход отряда.

– Да я не про клетку, – скривился Артур. – Как тебя в армию занесло?

Повстанец приподнялся на локте и внимательно вгляделся Лазарю в лицо. От таких гляделок хотелось не просто сбежать, а самостоятельно забраться в гроб и притвориться мертвым. Действительно, внешность бывает обманчива. С виду аэнэровец не казался пугающим, но в нем было что-то такое… дикое и звериное. Неправдоподобно сильное, способное переломить позвоночник легким шлепком.

– Чего вдруг интересуешься?

– Ну, как ты правильно заметил, я с Земли. Для меня здесь все новое. Плюс время как-то надо скоротать.

Минут пять оборотень молча смотрел в потолок. Он задумчиво крутил на пальце тяжеленную цепь. От такого зрелища кровь не просто стыла в жилах, она кристаллизовалась и изнутри царапала вены. Интересно, а как его в звериной форме вообще повязали? Может, ОМР с Артуром легко обходился из-за юного возраста… А то становится сомнительно, что такие умельцы могли захватить медведя-силача.

– Как и большинство темных, – тихо произнес Винни.

– Ты ведь понимаешь, что мне это ни о чем не говорит?

Оборотень, звеня цепями, сел и вытянул ноги.

– Мне было двенадцать, – начал он рассказ, который Артур не забудет никогда в жизни. – Трудное время. Родителей отправили на озера Забвения.

– За что?

– Если не будешь перебивать, – сверкнули красные глаза, – раньше узнаешь ответ на вопрос.

– Извини. – Лазарев еле сдержался, чтобы голос не сорвался на мышиный писк.

Винсент прокашлялся и отвел взгляд в сторону. Ему явно было непросто ворошить воспоминания. Но так это обычно и бывает. Когда встречаешь человека, попавшего в ситуацию, похожую на твою, хочется выговориться, просто чтобы стало легче.

– Мы жили на юге Литтла. В промышленном квартале. И это отнюдь не фабрики магов, где все по правилам и нормам. Порой от смога у нас чернели окна, а в лужах от дождя блестели масляные разводы. Жили в трущобах – четыре человека в квартире на шестнадцать квадратных метров.

– Ты сказал «четыре»… Все, молчу, прости.

– Отец делал что мог, – продолжил повстанец. – Но семье оборотней… да еще и с маленьким ребенком… Сестре тогда только-только исполнилось четыре года. Но как-то справлялись. А потом нашу фабрику по изготовлению медных спиц для вижнетов закрыли. Кто-то из магов придумал лучший и более дешевый способ литья. Стало тяжело. Отец мог днями не появляться дома, а когда появлялся… Думаю, мама за пару недель освоила курс медсестры, а я навсегда отучился бояться крови.

Артур представил себе это и сглотнул. У него, несмотря ни на что, был один из тех детских домов, про которые нельзя рассказать что-то шибко плохое. Но и он слышал истории о неблагополучных семьях, и те истории не шли ни в какое сравнение даже с предысторией Винсента.

– Так продолжалось полгода, пока в один не самый прекрасный день, – оборотень грустно хмыкнул, – к нам не заявились военные. Родители даже сопротивляться не стали – их заковали и увезли. На суде я видел их в предпоследний раз. Приговор – отцу четыре года на двадцатом круге озер. Матери – полгода на двадцать шестом.

Звякнули цепи. На этот раз не угрожающе и пугающе, а жалобно.

– Вернулась она живым овощем, а через месяц окончательно потухла. Чтобы похоронить, мне пришлось на трех работах вкалывать. Даже на мафию курьером подрабатывал – все одно. Денег не хватало. Потом пришло извещение, что отец не выдержал… Так мы с сестрой и остались вдвоем. Ну, кое-как четыре года протянули…

Артур понял, что сейчас будет самая печальная часть истории, и заранее сглотнул неудобный комок в горле. Может, Эйя и правильно делала, что всего ему не рассказывала…

– А потом я заболел. Сильно. Сбережений хватало только на полбуханки хлеба в несколько дней. Сестра, понятное дело, боялась. Ну я и решил, чтобы глупостей не наделала, дверь запереть. Ключ спрятал. Потом лихорадка началась, я без сознания, а как очнулся… Очнулся уже в городском госпитале. Рядом омар стоит. Сразу спрашиваю: «Сестра где?» А он насмешливо: «Ищи в Лосте». И так нарочито в рифму еще.

Лазарев молча смотрел за тем, как тускнеют глаза Винни. Как до белых костяшек пальцы сжимают цепь, оставляя на тяжелом металле незаметные, но вмятины. Атлантис действительно был не сказочным городом, а городом магов. Страшным местом, где лучше не снимать розовые очки. А если уж снял, то держаться крепко, потому как бить будут сильно.

– Что там было, плохо помню. Меня накачали чем-то, но препарат для людей дали… вот он человека и заглушил. Зверь наружу вылез… Очнулся уже на улице. Как про сестру узнал, тоже плохо помню. А когда узнал… – Винсент отмахнулся. – Сестренка зверя в себе пробудила. А как в первый раз его внутри находишь, думать тоже по-звериному начинаешь. Надо – отбери, хочешь – возьми, страшно – дерись. В такие моменты нужно его под контроль