– Нас опередили русские, но и они ушли ни с чем.
– Ушли? Разве вход в подземелье не был взорван?
– Разрешите, ваше святейшество? – поднялся Безмо. – С нами работают три Хранителя, и все они сходятся во мнении, что у русских есть проводник. Именно он указал вход под монастырь Лампадисту и вывел оттуда группу русских диверсантов.
– Кто он?
– По слухам, сын одного из русских магистров Внутреннего Круга. В Москву послана спецкоманда, она вычислит этого человека и ликвидирует.
– Ни в коем случае! Он мне нужен живым.
– Слушаюсь, ваше святейшество.
– Но в любом случае нам нужны ещё три артефакта.
– Все они находятся в России: Щит Дхармы, Иерихонская Труба и Трансформатор. Две доступны, третья в поиске.
– Все три должны быть доставлены в Киев к началу Схода.
– Мы приняли необходимые меры.
– Благодарю, пастыри, помолимся, и все свободны.
Присутствующие закрыли глаза, опустили головы, просидели в молчании семь минут и дружно встали.
Глыба саркофага Аноплюридов за спиной главарха снова усилила свечение, отвечая на энергетический всплеск некогда могущественных магов. В нынешние времена они были лишены возможности мысленно воздействовать на людей и мир вокруг, и даже тхабс – способность мгновенно преодолевать большие расстояния, им не подчинялся, но всё же их биопотенциал был высок и питался такой целенаправленной злой волей, какой позавидовали бы и предки людей – Блаттоптеры.
Подождав, пока последние легаты покинут зал царицы Аноплюридов, Фенимор Фредерик Холл обошёл саркофаг, остановился под выпуклым наростом, имитирующим голову царицы, увенчанную короной и ядовитым шипом, прислушался к своим ощущениям.
По каким-то причинам скелет царицы не был убран из саркофага после необходимых процедур погребения, и Холлу всё время казалось, что царица разумных вшей с ним разговаривает. Так было и на этот раз.
«Приветствую, Мать своих подданных, – мысленно проговорил он, – что скажешь?»
Вздох долетел из усыпальницы, неслышимый, но ощущаемый на уровне тонких полевых вибраций.
«Подскажи ход, чтобы мы победили, – продолжал епископ, – и чтобы я выиграл».
«Не-е?е…» – донеслось из тела саркофага.
Холл задумчиво вгляделся в огненные искорки, ползущие по округлостям и щетинам гробницы, покачал головой.
«Думаешь, не получится? Прежде мы всегда побеждали».
«Не-е?е…» – завибрировал воздух над саркофагом.
«Упрямая тварь! Лучше подсказала бы, где прячешь своё оружие!»
«Не-е?е…» – в третий раз донеслось из глубин сложного янтарно светящегося сооружения.
Холл плюнул, повернулся к нему спиной и поспешил к лифту.
Через полчаса из своей суперсовременной кельи, оборудованной независимым Wi-Fi и спутниковой связью, он позвонил анарху Германии. Двадцать лет назад компьютерная и спутниковая связь ему бы не понадобилась, так как все магистры Комитета владели легкоступом и тхабсом как способами внепространственной связи и мгновенного преодоления пространства. Но те времена прошли, и бывшие маги вынуждены были использовать технику и гаджеты, созданные «обычными» людьми.
В кубе объёмного экрана монитора мигнуло красное колечко, превратилось в птичий глаз; анарх Германии не любил показываться перед абонентами в своём физическом облике, что всегда напрягало Холла. Но виду он не подал:
– Доброе утро, доктор Шнайдер.
– Доброе утро, епископ.
По официальной версии, Шнайдер практиковал в частной евангелистской клинике Мюльхайма, неподалёку от Гамбурга, будучи её владельцем, а на деле был одним из кандидатов на пост главарха Комитета 300.
– Я знаю, что вы посетите Киев в ближайшее время. Мне хотелось бы встретиться с вами до этого момента.
– Ни капли не возражаю, ваше святейшество, но до отъезда я буду крайне занят и не смогу к вам подъехать. Если хотите, приезжайте вы. В крайнем случае встретимся в Киеве. Вас это устраивает?
Холл выдержал паузу, унимая поднявшийся в душе гнев. Шнайдер откровенно издевался над ним, что было недопустимо в кругу анархов, но UnUn Германии укрепил позиции после снятия санкций с России, и с этим приходилось считаться.
– Я подумаю, доктор. Возможно, мы действительно пересечёмся в Киеве. Однако хочу предупредить.
Птичий глаз мигнул в глубине экрана, как живой.
