Мысли свернули ещё раз.

Поездка в Курск не стала напрасной тратой времени. Она научила его пристальнее всматриваться в лица окружающих, оценивать их мысли и желания и точно формировать свою позицию по отношению к тем, кто ни в грош не ставил чужое мнение, а то и жизнь простых людей.

Незаметно для себя он уснул, а проснулся от мурлыканья айкома, лежащего на тумбочке рядом с кроватью. Удивился, отметив время – в шесть часов утра ему звонили редко, – бросил сонным голосом:

– Ответь.

– Доброе утро, капитан, – раздался грудной женский голос, от которого Матвей подскочил, как ужаленный, потому что голос принадлежал Диве.

– Доброе!

– Извини, что звоню рано, мы можем встретиться?

– Ты где?! – чуть не закричал он, спохватился, понизил голос: – Конечно, в любое время. Где? У меня? Ты в Москве?

– Уже в Москве.

– Где была?

– Потом расскажу. Есть такое место недалеко от площади Трёх Вокзалов, Леснорядская аномальная зона, не бывал там?

– Нет.

– Ближайшее метро – «Сокольники» или «Красносельская», но на машине туда не попадёшь. Лучше всего доехать до второй Леснорядской улицы, пересекающей Русаковку, и подняться к зоне по откосу железнодорожной насыпи. Там со всех сторон заборы, пробраться можно только по рельсам.

– Попробую разобраться.

– Я буду в здании бывшей пельменной на краю пустыря. Рельсы там раздваиваются, справа стоят корпуса Сокольнического мелькомбината, слева элеваторы, Николаевский отстойник для пассажирских составов.

– Разберусь, – повторил Матвей.

– Жду к восьми часам. – Связь оборвалась.

Матвей встал, умылся, подсел к компьютеру, чтобы по карте посмотреть местоположение указанной зоны. Это был настоящий пустырь, где не один раз начиналось строительство каких-либо сооружений, но заканчивалось ничем. Как утверждала «Википедия», аномальным пустырь назвали потому, во?первых, что по его территории сами собой перемещались многотонные бетонные блоки, во?вторых, здесь не селились даже самые опустившиеся вокзальные бомжи. Что там делала Дива, да ещё в такую рань, представить было трудно.

Натянув джинсы, кроссовки и куртку с капюшоном, Матвей сел в «Чери» и выехал со двора, автоматически выбрав путь движения от Измайлово до Сокольников.

Было ещё темно, когда он оставил по совету Дивы машину в тупике второй Леснорядской улицы, напротив продуктового магазина, и отправился вдоль бетонного забора справа, накрытого цилиндром колючей проволоки, искать проход к пустырю.

Шёл вдоль забора недолго, обнаружил пролом в стене, проник на территорию зоны и поднялся наверх по откосу железнодорожных путей. Под ногами захрустели пластмассовые шприцы, пакеты, осколки битых бутылок. Запахло карболкой, нашатырём и сырым гудроном.

Территория зоны, несколько гектаров захламлённой до предела земли, практически не освещалась фонарями, и пробираться по ней в темноте – солнце словно и не собиралось вылезать из-под туч на край небосвода – было трудно.

Матвей остановился, попытался сосредоточиться. Нашёл глазами цилиндры элеваторов, повернул правее, перелез через четыре ветки рельсов, обошёл состав, снова остановился. Мелькнула мысль выйти в ментал, как он делал это в подземельях Крыма и Кипра. Хотелось найти Диву, не прибегая к помощи мобильного и не пользуясь её дополнительными указаниями.

Успокоив дыхание, он расслабился до тихого звона в ушах, представил себе, что смотрит на пустырь сверху, чуть ли не из космоса.

Слева прогромыхал состав, справа далеко заговорил голос дежурного по грузовой станции, но он этого не слышал.

Сфера внечувственного восприятия обняла его со всех сторон.

Он стал видеть не только заборы, вагоны и массивы зданий, но и то, что находилось внутри и за плотными бетонными плитами. Здания стали полупрозрачными, наполнились дымными слабосветящимися струями и огоньками; огоньки являлись мыслепакетами находящихся в зданиях людей, и один из них, похожий на красивую, равномерно взмахивающую крылышками бабочку, привлёк внимание. Мало того что он был красив, он ещё и подмигивал призывно, и пах знакомо, так что сердце отреагировало первым – судорожным толчком в грудь. Не оставалось сомнений, что светилась аура Дивы.

Не выключаясь из состояния экстрасенсорного восприятия, Матвей двинулся в нужном направлении, обошёл экскаватор, застрявший во рву, стоянку самосвалов, и вышел к одноэтажному шатру бывшей пельменной. В окнах неказистого строения (шалман, он и в Африке шалман) не горел свет, но стоило Матвею подойти к двери вплотную, как та со скрипом отворилась, и на пороге появилось привидение: Дива была одета в белый брючный костюм, какой Матвей ещё не видел.

Он остановился, оглушённый вылившейся на него волной тепла, радостного ожидания и нетерпения. Хотел сказать что-то бодрое, весёлое, пошутить про партизан, но Дива вдруг, ни слова не говоря, обняла его, и губы капитана обжёг горячий поцелуй.