– Со Стасом Котовым.
Кэтрин не сразу удалось справиться с шоком:
– Со Стасом? Фак хим год демент! Он же отыскал мне… – Женщина посмотрела на негра. – Патрик, найдите Эскулап!
Негр метнулся к постаменту с Вещами, порылся в куче артефактов, принёс браслет.
Кэтрин внимательно осмотрела его, взвесила в руке.
– Часы? Мобильный?
– Дайте, – протянул руку Дубинин. Повертел в пальцах металлический браслет, включил, но экранчик айкома высветил лишь иероглиф, похожий на человеческую ладонь: коммуникатор требовал пароль.
– Это обычный мобильник, мисс. Ну, может, не совсем обычный, с устройством кодирования. Котов провёл вас.
Кэтрин прикусила губу:
– Он не мог вынести его из подземелья! Патрик, приведите Котова!
Негр поманил пальцем монахов, и они выбежали из тронного зала замка царицы Робберфилов.
Дубинин покачал головой:
– Похоже, у нас проблема, душа моя?
Глава 17
Отрицание ненависти
Туман был густым и плотным, как кисель. Туман лез в рот, в глаза, уши, размывал мысли и желания, разъедал душу, хотелось откашляться, вынырнуть из него и дышать полной грудью, без риска захлебнуться или раствориться в глухой белой пелене.
Она попыталась отыскать в тумане светлое окно, определить своё местонахождение, позвать кого-нибудь на помощь, и её усилия изменили мир вокруг. Туман начал разбиваться на струи и облака, расходиться в стороны, в его сплошной пелене возникли пустые пузыри, каверны, дыры, в одной из дыр проступила тень, обозначилось смутное световое пятно, Дива рванулась к нему… и оказалась лежащей на твёрдом ребристом ложе в тёмном помещении, освещённом неровной выпуклостью в потолке, которая мгновение назад казалась смутным пятном.
Кто-то тронул её за руку.
Дива скосила глаза.
Рука исчезла. Донёсся тихий спотыкающийся голос:
– Собо… лева… очнись…
Руки и ноги не слушались, но она заставила себя сконцентрироваться на восстановлении подвижности, напряглась до звона в ушах и села.
Под лежаком, который представлял собой выступ в полу помещения, лежали двое – Матвей и Стас. Матвей лежал навзничь, с закрытыми глазами, Стас лежал на боку, пытаясь приподняться и лечь поудобней. Это у него получилось. Он опёрся спиной на второе возвышение напротив, раскинул руки, поднял голову.
Лицо у него было бледное, с тенями под глазами, и дышал он тяжело, с хрипом, как астматик. На полу под ним расползлось тёмное пятно. Дива вдруг осознала, что это кровь!
– Ты… ранен?!
– Попортили шкурку… я ошибся… меня подставили…
– А ты подставил нас!
– Я не хотел… не было выбора…
Дива перевела взгляд на Матвея, хотела встать, но голова закружилась, и она едва не упала на лежак.
– Что с ним?!
– Мне влепили… пулю в спину… а ему МКН с нейротропиком…
Дива всё-таки нашла в себе силы сползти с лежака на пол, на коленях подползла к Матвею, склонилась над ним, положив руку на лоб.
– Он… не дышит!
– Дышит… только медленно. Помоги ему… прийти в себя. У вас обоих… неслабые ресурсы. У нас ещё маленький есть шанс…
– Какой шанс?!
– Вмешаться в процесс.
Дива с трудом села, пытаясь справиться с головокружением. Вспомнила встречу с анархом Украины и его пособниками. Её попытка отключить сознание удалась, она ничего не сказала на допросе, но и не помнила, как оказалась в этой странной камере.
– Где… мы?
– Одно из помещений… МИРа Робберфилов. Эти кретины… решили почему-то… перенести нас сюда… а сами… – из уголка губ Стаса стекла на подбородок струйка крови, он стёр её ладонью. – Чёрт! Не сдохнуть бы… раньше времени.
