– Прошу учесть: он очень полезный человек.
– Я учту.
– И всё-таки я хотел бы увидеть Вещи.
Кэтрин сделала знак спутнику-негру; он был диархом американского UnUn и тоже являлся служителем Церкви, как Холл.
Негр вышел из толпы анархов, протянул Холлу белый пластиковый пакет.
Англичанин развернул пакет, вытащил из него покрытый с двух сторон иероглифами кругляш, браслет и берестяную дудочку.
– Вот эти Вещи: Дзюмон, Эскулап и Свисток.
По толпе снова прошло движение. Иерархи из Бразилии подошли ближе. Один из них, пузатый, широкий, смуглолицый, в цветном балахоне, показал на дудочку:
– Прошу прощения, преподобный, это…
– Иерихонская Труба, – важно сказал Холл. – Когда-то с её помощью вызывали ураганы и тайфуны, её глас слышался даже в Адовых мирах.
– Но она такая… маленькая… и Дзюмон, то есть Щит…
– Щит Дхармы тоже побывал в деле и отлично себя показал. Не сомневайтесь, друг мой, все эти артефакты прячут в себе
Холл положил последние Вещи в общую кучу.
– У вас всё, господин Дубинин?
Российский анарх кинул оценивающий взгляд на Кэтрин. Она улыбнулась:
– Спасибо за подарок, Валерий Павлович.
Дубинин слегка поклонился и отступил. Оба поняли друг друга: Кэтрин благодарила Дубинина за Меринова.
К главе американского Союза Неизвестных робко сунулся было Турчанов, чтобы выразить ей свою преданность и дать понять всем, что он близок Кэтрин, однако американские иерархи его не подпустили к ней.
– Займите
– Вы знаете, что делать, – объявил Холл торжественно, голосом уличного глашатая. – Сосредоточьтесь на объединении! Думайте сразу обо всех! Возбуждайте психорезонанс! Проникайте в суть Вещей! С нами Господин!
В зале наступила звенящая тишина, нарушаемая лишь дыханием трёхсот человек. Все закрыли глаза, концентрируя внимание на магических объектах. Кто-то сел на пол, кто-то даже прилёг. Но все иерархи совсем недавно обладали колдовскими способностями, могли заставить служить себе любого обывателя, любого политического деятеля, и жаждали одного – вернуть эти способности и великие возможности манипулировать человечеством и всей земной реальностью.
Через минуту от разложенных на помосте Вещей послышалось тихое потрескивание. Многие из них покрылись паутинками свечения.
Воздух в зале царицы Робберфилов, над помостом, завибрировал, загудел, словно это был огромный пчелиный рой.
По волосам собравшихся заскакали электрические искорки.
Украинский диарх Овценюк не выдержал, вскочил, размахивая руками, завертелся волчком. С лица рано облысевшего главы Нацбанка Украины ручьями лил пот.
– Я не моджу боле! Нiчого не iснуэться! Всi ми здохнемо!
– Успокойте его! – громовым голосом приказал Холл.
В толпу бросились двое бородатых смуглолицых мужчин в рясах, помогавших устанавливать помост, схватили Овценюка, согнули, сунули лицом в пол, сжали ему горло.
Диарх обмяк, ему надавали пощёчин, подняли на ноги, повернули лицом к помосту.
– Эйерен афгешнеден! – прошипел один из монахов на каком-то своём языке.
Овценюк побелел, затрясся, выставил вперёд ладони.
– Я зрозумiв, зрозумiв!
– Продолжаем, владыки!
Адепты Комитета снова закрыли глаза.
Однако прошло пять минут, десять, гул в зале достиг громкости концертных динамиков и вдруг пошёл на убыль. Великие Вещи, начавшие было трансформироваться, увеличиваться в размерах, вернули свою прежнюю форму. Свечение артефактов стало гаснуть.
– Диаболо! – проскрипел Холл, воздевая руки к потолку зала. – Конкере, помоги!
Но крик главарха вернулся каркающим эхом. Вещи умолкли.
– Что происходит, святейший? – в недоумении посмотрел на Холла польский анарх.
– Это он, это он! – вдруг выбежал к помосту негр-священник из свиты Кэтрин, указывая на Холла пальцем. – Он виноват! Он потерял силу! Его надо
