еще слегка подтолкнул вперед, мягко придерживая за локоть.

А-а-а! Вот это было нечестно! Мог бы и предупредить.

В глаза мне ударило ослепительное сияние: игровая Шато ле Туаре представляла собой контраст золота, которое здесь было повсюду, и черного сукна, карты по которому наверняка скользили как листья по льду. Просторная, достойная залы в игорном клубе. Стопки разноцветных карточек уже были аккуратно разложены рядом с каждым. Мое место за столом оказалось напротив Евгении, и мы с Анри направились туда, отвечая на приветствия. Рядом со мной посадили Альмира: от такого соседства сразу стало не по себе. Было бы проще, если бы на его месте оказался Рэм, но по правую руку от меня устроился барон Ришо. Тот самый, который очень любил поговорить и сильно потел, рядом суетилась его жена.

– Граф, – пробормотал он изумленно, когда Анри отодвинул для меня стул, – я думал, играть будете вы.

– Уступаю место супруге, потому что в игре мне с ней не сравниться.

Вытиравший блестящую лысину барон крякнул, ему вторил пренебрежительный смешок виконтессы Луазо, устроившейся рядом со своей подругой. Графиня смотрела на меня насмешливо, с толикой снисходительного любопытства – как скоро я окажусь среди покинувших игру. Невыносимо хотелось обернуться и посмотреть на мужа, но он уже отступил в сторону. Чтобы поймать его взгляд, нужно было вывернуть шею, как лебедь-зомби. Или вскочить со стула, а этого я себе позволить не могла.

– Месье Раджек!

Я вздрогнула и подняла голову: Ивар приветствовал стоявшего у двери распорядителя кивком. От неожиданности замерла и вцепилась пальцами в стол. Почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, но владельца искать не стала. Медленно разжала руки и сложила их на платье.

– А вот и наш тринадцатый! – снова пробормотал барон, цепляясь за ладошку супруги.

– Что ж, – дилер окинул взглядом собравшихся. – Прошу всех сопровождающих выйти.

Лакеи, которым надлежало подавать игрокам напитки, отступили к столам с подносами. Неожиданно я почувствовала ладони мужа на плечах. В следующий миг он наклонился, слегка касаясь щекой щеки, а потом мягко развернул к себе за подбородок и поцеловал в губы на глазах у всех.

Сердце замерло – на краткий, едва уловимый миг.

Над столом пронесся легкий шепоток, а после муж отпустил меня, предложил руку баронессе и направился к дверям. Разве что самую капельку замедлился, когда проходил мимо Ивара, но, может быть, мне просто показалось.

– Господа. – Раджек поприветствовал всех и устроился за столом.

Дилер дождался, пока за Анри и баронессой закроется дверь, только после этого заговорил:

– Вы можете обращаться ко мне месье Элуар. Законность и соблюдение правил игры удостоверяются мной как помощником председателя игровой ассоциации Вэлеи. Я нахожусь здесь по приглашению его светлости и с письменного разрешения его величества. Со всеми претензиями по замеченным вам в ходе игры нарушениям вы обращаетесь ко мне сразу. Претензии по окончании игры не принимаются, результаты игры обжалованию не подлежат. Начальный банк представляет собой четыре миллиона ливрэ, вложенных его светлостью, к нему добавлен один миллион триста ливрэ, на которые вы покупали карточки. Большая игра длится четырнадцать часов, разбивается на три с перерывами по часу, во время которых игрокам разрешается покидать залу. Во время второго перерыва желающие будут приглашены на ужин. Карточки докупать нельзя, но после второго этапа по желанию игроков к оплате могут быть приняты дополнительные чеки, либо ценности, денежный эквивалент которых подтвержден сертификатами и превышает самую крупную ставку за всю игру, – дилер рассказывал правила, но вряд ли его кто-то слушал.

Небрежные взгляды и полуулыбки: все изучали друг друга. Ивар, надо отдать ему должное, лишь раз пристально заглянул в глаза, но смотрелось это так, словно он пытался разглядеть или вспомнить одному ему известную слабость. Рэм хмыкнул в бороду и вернул мне улыбку. Итого два союзника и три серьезных противника, получается, что наши силы равны. Остальные будут играть каждый за себя.

– Если у вас есть вопросы, можете задать их прямо сейчас.

Месье Элуар, светловолосый и светлокожий до прозрачности, с жидкой бородкой и водянистыми голубыми глазами, обвел взглядом собравшихся.

Поскольку вопросов ни у кого не было, игра началась.

Карты и впрямь скользили по сукну, беззвучно, словно подчиняясь волшебству воздушной стихии. Евгения выигрывала с той же легкостью, с которой делала ставки. Она всегда смотрела в карты, но лицо ее при этом оставалось расслабленным и живым, словно графиню не беспокоил исход партии. Она теребила выпущенный из прически локон и закусывала губы – на это нелепо попался барон Ришо, разом проигравший треть своих карточек, а следом маркиз Нуаре, который поставил почти все. Ее руки порхали над столом, ложились на предплечья, поправляли браслет – и в этой многоходовке запутаться можно было просто даже самому внимательному человеку. Впрочем, кое-что я все-таки заметила: когда с картой Евгении не везло, она не использовала обманки. Не улыбалась, разве что убирала одну руку на платье и слегка подавалась вперед. Альмир рисковал редко, Рэм тоже, а вот Ивару поначалу откровенно везло с картой.

Не было больше страха, руки не холодели. Я не ставила обманок, просто сидела с непроницаемым выражением лица – и когда карта шла, и когда не очень. Поначалу было сложно, но здесь здорово помогли уроки Жерома, когда приходилось все силы бросать на внимание внутри себя. А еще упражнения с тьмой, когда смертоносный холод из-за грани становился невыносимым и держаться удавалось на чистом упрямстве, пропуская магию сквозь себя. Тьму я