– Значит, кхм… – Я тряхнул головой, отгоняя нахлынувшую ностальгию по будущему. – Значит, Бог есть, Ганеш… или там Шива есть, знаешь, почему?

– Почему? – Майя посмотрела мне в глаза.

– Потому что… – я снова запнулся, но развинчиваться было не время. – Потому, что для миллионов христиан, или там индуистов, он есть. Они сообразуют с ним свои действия, и он имеет все атрибуты понятия "есть". Облик, притязания и, главное, влияние на окружающее. Допустим, мы договоримся, что есть некие розовые летающие плюшки, с мохнатыми ушками и… перепончатыми ластами. Теперь, как только ты скажешь: "Хорошо, я согласна" – они есть! Они есть в нашем мире и уже влияют на него. Мы можем наделить их некими свойствами: допустим, им нравится, когда их приверженцы щёлкают пальцами, думая о них, и, если завтра ты хоть раз… Это как "три ну" – оно есть, и его хрен сотрёшь. Мы чётко понимаем его значение, в нём есть сила, и если ты укажешь на какой-то поступок и скажешь это опять "три ну", мне будет сложно отмахнуться. То есть, оно способно изменять объективную реальность. И так же с Богом, но в иных масштабах. Все боги, которых когда-либо выдумали, и о которых где-либо сохранились упоминания, несомненно, есть, и всю дорогу влияли на умы.

– Складно завернул… Но человек хочет Бога, который больше него самого, который живёт не только в его сознании.

– Да, вопрос таков: Бог есть только в моём уме? И когда не будет меня, останется ли он? Если все люди умрут, останется ли Бог?

– И что, как по-твоему?

– Не знаю… не обижайся, но я сомневаюсь… Единственное, что достоверно – пока есть люди, есть Бог. Но ты права: в мире, где всё иллюзорно, хочется ухватиться за нечто абсолютное. Мы умрём, плоды наших стараний, рано или поздно, исчезнут, и так необходимо иметь что-то, выходящее за рамки нашего мушиного роения… Но я не думаю, точнее, не вижу ничего, что бы на это указывало… Слишком удобно эта сладкая фантазия совпадает с нашими страхами и слабостями, мой скептицизм бунтует и требует двойной осмотрительности. Уж больно заманчив самообман. А насчёт веры Неверия… я просто пытаюсь быть честен. И нечего этого бояться. Достоевский опасался, что без веры нет морали, и всё дозволено, но сегодня есть достаточно атеистов и агностиков, и мы знаем, что это не так. Мораль свойственна человеку, для неё не нужен страх божий. Не Бог вселил в нас мораль, а люди придали его философии моральные качества. Истинное чудо религии в провозглашении сверхличностных ценностей. Однако это не единственный путь.

– Ладно, чудовище, я в курсе, что ты начитан. Но одно дело верить в науку, а другое – не верить вообще. Вера в науку – это ещё нормально, наверное… Многие же вообще ни во что не верят…

– Не-не. Все во что-то верят. Не в науку, так в Пепси-Колу, в джинсы Кельвин Кляйн… или в бабло. Если уж не в Бога, то в бабло – кстати, тоже насквозь абстрактное понятие… Ау, – окликнул я, заметив рассеянное выражение, – Майя, ты жива? Или я уже доконал тебя разглагольствованиями?

– Жива, жива, только есть хочу, уж как-то чересчур долго…

– Потерпи пять минут. В общем, спор между учёным и верующим – это как спор между иудеем и христианином. То, чем мы занимаемся, – служение Богу науки, а вы говорите – богохульство, вы говорите – мы оскверняем… Ой-вей, вера разрушится. Вера во что? В святой крест? В косточку рудракши? Да, разрушится. Но вы же не за рудракшу, вы ж за Бога. А рудракша мешает к нему идти. Вы идёте, а тут трах – корова. И всё, вы останавливаетесь, и начинаются охи-вздохи. Мы, конечно, не предлагаем их прям завтра порубать на котлеты, упаси Господи, но нельзя загромождать путь к этому самому Богу вашими святыми коровами.

– Смотри, кто-то не ест коров, кто-то к ним иначе относится.

– Да, кто-то не ест коров, но если этот кто-то возомнил, что то, что он не ест коров, делает его ближе к Богу, – то "кто-то" нужен доктор.

– Да никто не думает, что он ближе. Не волнуйся.

– Учёный – он жрец! Жрец Бога науки, жрец законов природы. Он стремится познать Бога, он ищет, собирает по крупицам, а потом приходит и проповедует – он говорит: "Смотрите, я познал истину!". Научился у Всевышнего, и сделал… мм… ну, скажем – смартфон. Ведь это сущее чудо. В самых смелых фантазиях ещё лет пятьдесят назад мы о таком даже не мечтали. Пожалуйста, ходите по воде. Кому от этого хуже? Никому. Значит, будем ходить по воде и дальше искать Бога.