– Но он ведь тебя спасал не для того, чтоб ты погиб… вот так, – кашлянув, хрипло сказал Захар. – Тем более что мы идем за ним, чтоб от глупости предостеречь, которую он хочет совершить…

– А я это глупостью не считаю, – вдруг сказал Никола.

– И я, – вставил молчун Свят.

– Вот как? – выгнул бровь Захар, искренне удивленный словами товарищей. – А что же это тогда? Наплевать на отсутствие приказа, вдвоем с ослабевшим пленником, который только чудом из логова кровопийц сбежал, пойти через всю Зону к Куполу, в Митино, дабы бросить вызов трем старшим шамам? Что это, как не глупость?

– Вполне обычный поступок. Для Игоря, – пожал плечами Любим.

– Он своих на поле брани не бросает, – подхватил Никола. – Вспомни хотя бы Строгино, когда он тебя по всему району разыскивал.

– Или потом, в Тушино, когда нас кио и Вадим пленили, – добавил Любим.

– Пошел ради нас в Кремль, – угрюмо вставил Свят.

– Согласился у Книжника штукенцию его выкрасть, хотя знал, что потом спать не сможет, – произнес Никола.

Захар смотрел то на одного дружинника, то на второго, то на третьего и думал, что у Игоря действительно была эта черта, обыкновенно не свойственная молодым дружинникам. Речь, конечно же, шла не о доблести – доблести у всех разведчиков хватает, а те, у кого выявили ее отсутствие, сразу переводились в стрельцы. Игорь обладал редкой смелостью поступать так, как надо, а не как приказано. Кто-то скажет, что тут никакой заслуги нет, что это предательство идеалов и законов, по которым жила их община, и что если каждый будет поступать, как ему вздумается, Кремль скоро весь окажется в руинах. И этот кто-то был бы, несомненно, прав. Но вот в чем состоит крохотный нюанс: Игорь, кажется, обладал практически неисчерпаемым запасом удачи. Вначале он выживает в строгинской мясорубке, потом встречает странного нейроманта и его ручного «Рекса», который помогает дружиннику освободить Захара и вернуть украденный груз оружия. Затем – еще «лучше»: Игорь невольно заводит отряд разведчиков в ловушку, но сам же вызволяет собратьев из беды, совершив путешествие в Кремль и обратно в Тушино, причем в крепость идет под конвоем из заклятых врагов. Финальный аккорд – возвращение в логово кио: Игорь, один, без сопровождения, входит туда и убивает своего заклятого врага, маркитанта Вадима, виновника всех их последних бед.

Именно это странное умение спасать других людей, наплевав на страх перед смертью и на обстоятельства, привлекало к персоне Игоря других разведчиков. Именно этим он заслужил преданность пятерых дружинников, из которых, увы, теперь осталось в живых лишь трое.

И еще один собирался, по сути, покончить жизнь самоубийством.

Все – ради того, чтобы спасти Игоря.

– Я должен это сделать, – сказал Любим.

– Что ж, воля твоя, – нехотя сдался десятник.

Они снова завозились со сбруей. Потом каждый из четверых обнял друга на прощание. Сыч и Варвара ограничились молчаливыми кивками – они отмечали подвиг дружинника, но не считали себя в праве говорить какие-то напутственные слова: слишком плохо его знали.

– Я не прощаюсь, брат, – тихо сказал Захар.

– Я тоже не буду, – нервно хмыкнув, произнес Любим.

Разум знал, что надежды нет, но сердце упрямо хранило ее, несмотря ни на что. Пока Любим дышит, пока ты видишь, как опускаются и поднимаются его веки, как бугрятся мышцы под кольчугой, когда дружинник взлетает в седло, поверить в то, что скоро он будет мертв, катастрофически трудно, да что там – практически невозможно.

Вот разведчик поднял правую руку, и все фенакодусы разом уставились на него. Каждый из них знал эту нехитрую команду, которая буквально означала «следуем за мной»: ей животных обучали, чтобы в случае смерти собратьев кто-то из выживших дружинников мог доставить уцелевших скакунов обратно в Кремль. Самих их черта с два куда-то идти заставишь, если без вожака, а вот за направляющим пойдут, как овцы за пастухом.

И Любим, конечно же, об этом знал, потому и вызвался.

Захар провожал отъезжающего собрата хмурым взглядом. Уже второй разведчик отважился на героическую смерть ради спасения других. Это как будто был своеобразный ответ на все предыдущие подвиги Игоря – мол, смотри, брат, мы тоже не лыком шиты.

«Но Мрак погиб, и Любим тоже погибнет… а вот Игорь каким-то чудесным образом выжил бы».

Пятерка фенакодусов, возглавляемая скакуном храброго дружинника, понеслась навстречу смерти. Хитрость заключалась в том, чтобы проскочить мимо «Рапторов», не позволив им тут же тебя сцапать, иначе весь план разом потерял бы смысл. И Любим это наверняка понимал, а потому заранее начал срезать угол, чтобы стальные «ящеры» приметили его как можно позже.

А био, конечно же, приметили – им, похоже, уже и самим наскучило бестолково стоять рядом с Полем Полей, и потому роботы охотно сорвались с мест и бросились в погоню за улепетывающими фенакодусами. Те бежали уже безо всяких команд – каждый стремился спасти свою шкуру от острейших зубов стальных «ящеров».

К сожалению, шансов на это у несчастных скакунов практически не было: «Рапторы», шустро переставляя длиннющие ноги, стремительно сокращали