уже помянутое множество окон. Светило настолько ярко, что хотелось сощуриться, отвернуться, закрыться рукой, но шамов мучения хомо нисколько не беспокоили.

«А разве они не должны днем спать?» – вдруг задумался Игорь.

Почему-то эта мысль пришла в его голову только сейчас – видимо, прежде хватало других, более важных. Теперь же светловолосый стрелец вспомнил лекции отца Филарета, в которых говорилось, что кровопойцы обычно днем не покидают темных подвалов.

«Обычно или обязательно?»

Впрочем, так ли важна была сейчас эта теория, которую вбивали в головы юнаков, сидящих за партами и внимающих каждому слову? Факт был, что называется, на лицо: треклятые старшие шамы безо всяких проблем перемещались по залитому солнцем залу.

«Закалились как-то? Или всегда такими были?»

У правой стены, в единственном месте, где имелся небольшой навес, стоял ряд из трех старых кресел. Обивку покрывали заплаты разных размеров и цветов, отчего мебель выглядела аляповатой. Шамы подплыли к этим креслам и без промедления расположились на них. Теперь пленники снова видели их лица – уродливые и пугающие.

Внезапно Игорь почувствовал, что ментальные путы, сковывающие его разум и тело, резко ослабли. Не веря в такую неожиданную удачу, он попытался пошевелить рукой… и у него получилось!

«Подойдите же, хомо», – сказал ненавистный голос в светлой голове.

Стрелец уже решил, что его тело опять у него отберут, но этого, как ни странно, не случилось.

«Сюда. Живо».

«Они что же, – внезапно понял Игорь, – хотят, чтобы мы к ним подошли… по своей воле? В этом смысл?»

Приступ боли подтвердил его догадку. Выпучив глаза, блестящие от проступивших слез, стрелец ошарашенно взирал на шамов, расположившихся в креслах. Кровопийцы были настолько мелкими, что, казалось, можно прихлопнуть каждого одной ладонью, точно надоедливого комара. Но это впечатление, конечно же, было обманчиво – ведь, не додав в габаритах, причудливая московская природа, исковерканная Последней Войной, с лихвой компенсировала шамам в плане разума, наделив их поистине выдающимся даром. Если бы не их ментальные способности, от этой расы уродливых карликов уже не осталось бы и следа. Уж точно скелеты кровопийц совершенно не подходили к жизни в странных условиях здешней Зоны. Да та же условная крысособака в одиночку схавала бы любого из шамов, если б только…

Новый приступ боли!

Как будто в позвоночник вогнали огромную иглу да еще и провернули ее несколько раз из стороны в сторону!..

Перед глазами Игоря полыхнуло красным. Он думал, что сознание покинет его изможденное тело, но шамы не собирались так запросто освобождать пленника от мук.

«Иди сюда, упрямый хомо!» – злобно рявкнул голос в светлой голове.

Боясь нового приступа боли, Игорь неуверенно шагнул вперед и пошатнулся, едва не упав на пол. Бетон под ним как будто разом стал мягким, податливым и слегка вибрирующим. Казалось, на полу можно скакать точно так же, как на старой пружинной кровати, которая была у Игоря в Корпусе юнаков. Мастера тогда жестоко наказывали за подобные вольности, хоть один из них раз и обмолвился, что по молодости тоже любил вот так…

«Идти».

Еще один шаг, и снова комната кружится перед глазами, будто логово шамов стало сувениром, который с интересом вертит в руках некий невидимый великан.

«Идти!»

Свои мысли, пластичные, изворотливые, словно змеи, обвивают чужую мысль, которая скучно-прямая, точно стрела, тянется от шама к стрельцу.

«Идти!!!»

Игорь и рад бы отказать, но хорошо помнит о боли и все-таки шагает вперед. Он мечтает упереться рогом и пасть замертво, но ему ведь еще отца спасать… Ради этого стоит подчиниться, ради этого стоит жить, делясь кровью с ненавистными тварями, лишь бы не лишили его хотя бы призрачного шанса освободить родителя из плена…

«Идти!!!»

Вдруг справа от него, едва ли не бегом, проносится седовласый мужчина, коротко стриженный и габаритами напоминающий самого Игоря. Вот незнакомец достигает самого правого кресла, где важно восседает проклятый шам. Стрелец видит, как мужчина покорно опускается на колени и подставляет кровопийце шею, дабы тот впился в нее клыками.

Тут Игорь наконец узнает в незнакомце Казимира. Значит, он все еще жив…

«Идти!!!» – снова кричит шам в светлой голове.

Тело пронзает боль, и стрелец, едва волоча ноги, плетется к импровизированному трону, дабы…

«Не думать! Идти!»