Тайнус изменился в лице и сразу стал похож на обычного ребенка – на обиженного ребенка. Из-за кресла выступил затаившийся там пузатый человек с широкой плешью и седыми висками и зашипел на старика:

– Как смеешь ты!..

– Я, правда, Ведающий! – плаксиво встрял в разговор Оракул. Он тут же соскочил со своего насеста и в три шага оказался перед Толлеусом. Будь у того посох, возможно, он рефлекторно применил бы какое-нибудь плетение для защиты от нападения. Но сейчас у него был лишь амулет, так что старик успел хорошенько все взвесить, прежде чем активировать уже сформированную заготовку. Перед ним обычный ребенок, опасности нет.

– Осторожно! – запоздало воскликнул толстяк, предостерегающе вытянув руку, – это искусник!

Толлеус на всякий случай приготовился к атаке с двух сторон, но Тайнус разрядил ситуацию.

– Правда? – совершенно по-детски изумился он, и глаза его удивленно раскрылись. – А где же тогда его искусный жезл? По-моему, в руках у него простая палка!

Мужчина у кресла сообразил, что старик и в самом деле не «вооружен», а значит, не опасен. Амулет в жилете, спрятанном под одеждой, он не заметил, поэтому, тряхнув седой головой, отчего заколыхался двойной подбородок, толстяк сложил руки на груди и замер, успокаиваясь.

– Никогда раньше не видел искусников! – повернулся Оракул к старику. – Очень интересно. Дай руку, и я отвечу на твои вопросы! – попросил Тайнус и сейчас же с силой вцепился в ладонь големщика, лишь только тот удовлетворил его просьбу.

– Расслабься, отринь все земное… – забормотал малолетний чародей стандартные фразы, закатив глаза. В истинном зрении было видно, как мягко запульсировала его аура, так что транс был самый настоящий. – Открой душу, впусти в себя Душу Мира…

Видимо, старик подпал под чары слов, потому что внезапно он снова оказался в памятном по прошлому визиту Черном Ничто – опять в пузыре с дверью. Второй Толлеус тоже был здесь. Лицо его отчего-то было недовольно, точно он съел что-то кислое.

– Не к добру это!.. – пробормотал он, ни к кому конкретно не обращаясь. Что «не к добру», искусник понял тотчас: сегодня помимо его самого и его иллюзорной копии рядом был еще один человек – за «стеной» стоял, напряженно глядя прямо на него, Тайнус.

Иллюзия номер два приметила появление Толлеуса и требовательно обратилась к нему:

– Эй, ты! – Коль скоро ты – моя искусная копия, то должен меня слушаться! Пойди туда, – взмах руки в сторону чародея, – и узнай, что ему тут надо!

– Это ты – моя иллюзия, – возразил старик. – Но вообще, раз оробосец не боится заблудиться там, в пустоте, то и мне можно выйти, тем более что дом (старик решил называть свою нынешнюю обитель домом) – вот он, рядышком. – Рассуждая таким образом, бывший настройщик собрался с духом и шагнул за дверь.

Снаружи пузырь выглядел совсем не как дом и даже не как большой шар. Его по сути вообще не было – только нечто вроде искусной метки. Вокруг было полным-полно других похожих меток: старик видел их еще в прошлый раз. Причем от каждой тянулся прозрачный шлейф, точно дым над курильней. Один такой, прихотливо извиваясь, прошел сквозь големщика. Он инстинктивно задержал дыхание, но это не защитило его от внезапно нахлынувшего образа. Видение было очень короткое, но очень яркое – сродни тому, что посетило его в Маркине на развалинах комендатуры. Похоже, он прикоснулся к воспоминаниям Оболиуса, но уверенности в этом не было. А потом шлейф сместился, и наваждение прошло. Оставалось только удивляться, что за чудеса.

Сам Толлеус, покинув пузырь, не изменился, Тайнус тоже. Под ногами была пустота, но старик никуда не падал, а вполне уверенно держался на ней или на какой-то невидимой опоре. В этом не было бы ничего сверхъестественного, если бы чародей не стоял под углом к искуснику, будто у него был свой собственный пол, который для Толлеуса – наклонная стена.

Несуразностей вроде этой вокруг было так много, что големщик решил не ломать себе голову над вопросом: «Почему так»? Одной больше, одной меньше – не важно. Гораздо интереснее было узнать, что делает малолетний Оракул и зачем он здесь? Тайнус смотрел очень увлеченно, но все же каким- то образом почувствовал присутствие искусника рядом с собой.

– Ты здесь?! – выпучил он глаза, повернувшись к кордосцу. – Тогда зачем ко мне пришел, если сам умеешь? – при этом он плавно повернулся в воздухе и «встал» на ту же плоскость, что и старик.

– За помощью пришел, – сознался Толлеус, чувствуя себя неловко здесь, в месте, так похожем на сон. Мальчик кивнул и сказал:

– Я уже посмотрел. Давай вернемся в дом – говорить лучше там, – и с этими словами он быстро поплыл (или полетел?) в сторону одной из тысяч меток, а потом исчез. Искусник вспомнил Маркинское Видение. Все же нет, там полет был совсем другой. Старик посмотрел по сторонам – нигде никого. По привычке почесав лысину, он недоверчиво покосился на метку своей обители – то единственное, что было рядом и связывало его с реальностью, оставшейся где-то далеко-далеко. Почему-то истинное зрение не работало, так что ничего конкретного сказать было нельзя. Сон или нет? – разбираться сейчас, что к чему, не хотелось. Обо всем этом лучше подумать на досуге, когда и если он очнется в доме Оракула. Вздрогнув от последней мысли, старик попытался разобраться в вязи метки. На самом деле никакого плетения не было: нити, которые он принял за проявление Искусства, затрепетали под его взглядом и вдруг сложились в картинку. Толлеус увидел свое тело словно со стороны: оно сиротливо сидело перед резным креслом, оставленное хозяином. «Будто смотришь на себя через Око», – мелькнула у старика мысль. Тайнус очнулся от транса и пошел на свое место. Тут настройщик заметил, что его тело