Очнувшись, я почти мгновенно сообразила, что лежу плашмя на жестком матрасе. В горле пересохло, любое движение причиняло боль. Встану, только если жажда сделается совсем невыносимой. Вдруг я с ужасом осознала, что лежу абсолютно голая.

Я перевернулась на бок, ощущая привкус рвоты. Собравшись с силами, сразу нырнула в эфир. В загадочной темнице, помимо меня, томилось множество ясновидцев.

Глаза постепенно привыкали к мраку. Справа от моей кровати, застеленной влажным бельем, виднелось решетчатое окно без стекол. От каменных стен и пола шел жуткий холод. Кожа моментально покрылась мурашками. Вместе с углекислым газом изо рта вырывался пар. Пришлось поплотнее укутаться в простыню. Черт, куда девалась моя одежда?!

В углу из приоткрытой двери сочился слабый свет. Я осторожно слезла с кровати и выпрямилась. Убедившись, что хорошо держусь на ногах, двинулась на свет. За дверью оказалось что-то вроде ванной. Тускло горела одинокая свеча. Из обстановки – допотопный унитаз и ржавый душ под потолком. С виду только тронь – в момент рассыплется. Стоило повернуть кран, как на голову обрушился поток ледяной воды. Все мои попытки наладить температуру ни к чему не привели. Вода потеплела на полградуса максимум. Помыться получилось частями, подставляя под напор то руку, то ногу. Полотенца поблизости не наблюдалось. Вытершись простыней и завернувшись в другую, я попыталась открыть входную дверь. Заперто.

Внезапно меня бросило в дрожь. Я понятия не имела, где нахожусь, почему и что со мной хотят сделать. Никто не знает, что на самом деле происходит с пленниками, – они просто исчезают без следа.

Я опустилась на кровать и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Организм ужасно ослаб за несколько часов беспрерывной фантасмагории. И без зеркала легко догадаться, как я выгляжу, – краше в гроб кладут.

Тряслась я не только от холода. Одна в темной комнате, на окнах решетки, и ни малейшего шанса на спасение. Скорее всего, меня заперли в Тауэре. Я скрючилась на кровати, чтобы хоть немного согреться; сердце бешено колотилось. В горле встал мерзкий комок.

Меня вдруг пронзила страшная мысль. Отец! Что с ним? Пощадили ли его? Да, кадр он ценный, но укрывательство ясновидца – слишком серьезное преступление. Запросто привлекут за недонесение. Нет-нет, он нужен Сайену. Его точно не тронут.

Наконец мне удалось задремать.

Спустя какое-то время дверь с треском распахнулась и прозвучала команда:

– Подъем!

Комнату озарил свет керосиновой лампы. Держала ее женщина. Высокая, выше меня на несколько дюймов, с гладкой, медового оттенка кожей и тонкими чертами лица. Волосы смоляными прядями ниспадали на спину, платье с высокой талией доходило до пола. Рукава полностью скрывали руки, оставляя открытыми лишь кончики темных перчаток. Возраст женщины не поддавался определению. Ей можно было дать и двадцать пять, и сорок. Натянув простыню до подбородка, я исподтишка рассматривала незнакомку.

И сразу заметила три странности. Во-первых, глаза у женщины были желтого цвета. Не янтарные, которые при определенном освещении отливают желтизной, а именно желтые, оттенка шартрез. И они буквально сияли в темноте.

Вторая странность – аура. Незнакомка принадлежала к разряду ясновидцев, но иного, неизвестного мне типа. С ходу даже не объяснить, что именно было не так, но само ее присутствие наводило на меня ужас.

Ну и в-третьих, самое страшное – лабиринт. В точности как тот, который я выявила в секторе I-4 и которому никто не мог дать названия. Чужак. Первым моим порывом было ринуться в атаку, но здравый смысл победил. Такой лабиринт мне точно не по зубам, особенно в нынешнем состоянии.

– Это Тауэр? – прохрипела я.

Проигнорировав вопрос, женщина поднесла лампу к моему лицу, светя прямо в глаза. Или фантасмагория продолжается?

– Возьми. – Она протянула мне две таблетки. – Глотай.

– Нет.

Женщина с размаху влепила мне пощечину. Мне захотелось ударить в ответ, но руки не слушались. Превозмогая боль в разбитой губе, я покорно проглотила пилюли.

– Прикройся, – велела мучительница. – Возразишь еще раз – и заживо сгниешь в этой норе. – Она швырнула мне груду одежды. – Бери.

Нарываться на вторую пощечину я не стала из страха упасть и больше не подняться, поэтому безропотно взяла одежду.

– Теперь одевайся.

Капля крови скатилась с губы и алым пятном расплылась на белой рубашке с длинными рукавами и квадратным вырезом. К рубашке прилагался черный пояс и такого же цвета брюки, носки, сапоги, пара домотканого белья и жакет с брошью в виде белого якоря. Эмблема Сайена. Окоченевшими руками я стала лихорадочно натягивать одежду. Бросив на меня удовлетворенный взгляд, женщина шагнула к двери.

– Иди за мной. По пути никому ни слова.

В коридоре царила настоящая стужа. Не добавлял тепла и вытертый, некогда красный, а теперь весь в засохшей блевотине ковер. Меня вели по