ниже, начиная доводить меня до логического завершения его действий. – Обещаю, тебе это понравится, моя надин. – Язык в ушной раковине, и чувственные губы занялись мочкой. – Понравится, с-с-сладкая…

Мне и сейчас все нравится. М-м-м… Сволочь! Его пальцы – это просто фантастика! Хороший способ успокоить… О-о-ох… Теперь понятно, почему они спят со мной вдвоем и иногда довольно откровенно ласкают. Приручают. Но…

Тело содрогнулось от сладкой судороги, а мой стон, довольно хмыкнув, поймали губы иссаэра.

Зато с Анаишшшем я могу не бояться зверя Дэйрашшша и его хищнических замашек. Наверное…

Шиммор.

Я уткнулась носом в смотровую панель иллюминатора, которую специально для меня сделали прозрачной, и, затаив дыхание, как завороженная, наблюдала за приближением поверхности незнакомой, но такой прекрасной планеты. Если Земля была голубой, то эта была зеленой жемчужиной…

Бескрайние массивы лесов, небольшие океаны, моря. Множество гигантских рек, похожих на серебристые вены, которые прорезали весь мир. И чем ближе мы подлетали к земле, тем больше проявлялись огромные мегаполисы городов, живописно во все это вписывающихся и совершенно не портящих экосистему планеты. А вот явно выраженных горных цепей я не заметила. Это говорило о том, что Шиммор был довольно старым миром.

Интересно, а кто здесь жил до нитхов? И жили ли вообще?

– Надин, не страшно? Может, сказать Лиассу, чтобы затемнил штору? Скоро посадка? – Обеспокоенный голос блондина, и его острый подбородок уперся в мою макушку.

– Нет, пожалуйста! Можно еще посмотреть? – Сердце забилось быстрее, но не от страха, а от осознания того, что могут лишить такого зрелища. – Я не боюсь высоты. А это, это просто потрясающе! Волшебно!

Нереально, словно сон. Тебе не понять, на-аганит. – И я снова приникла к «стеклу», боясь только одного, что скоро шаттл совершит посадку в частном космопорту ньера и я больше никогда не испытаю этого потрясающего чувства – полета…

Над головой хмыкнули. А потом, поудобнее облокотив меня на свое сильное тело, позволили пялиться дальше.

Как же все-таки хорошо, что Дэйрашшш решил не использовать транс для высадки на планету, а воспользовался посадочным шаттлом, которым управлял лично Лиасс! Третий лорд больше не доверял телепорту. А чтобы подстраховаться, нас сопровождала боевая десятка легких истребителей. Да еще и с Шиммора поднялась группа поддержки.

Со-рин зеленых нитхов, беременную девочкой, охраняли, как самое великое сокровище своего народа.

А сама эта со-рин вела себя хуже ребенка, которого пустили в пряничный домик. Ведь скоро дверцы золотой клетки снова закроются за ее спиной. А она поняла, что заболела. Заболела этим миром, желая хоть капельку свободы, желая вдохнуть полной грудью морского бриза. И чтобы соленые капли в лицо, и нагретый солнцем золотой песок, пусть даже обжигающий стопы, и кроны деревьев над головой, и бескрайнее небо, и…

Перед моими глазами внезапно нарисовалась картинка реальности, которой никогда не будет.

Я, боса я, в простом платье, валяюсь в душистой траве на берегу полноводной реки. За спиной – лесной массив первозданного леса, нетронутый следами цивилизации. Рядом, занятые своими детскими играми, возятся близнецы, которым уже по три годика. Меня зовет иссаэр. Поворачиваю голову в его сторону и вижу, как эта зараза, словно рисуясь, выходит обнаженным из воды, игриво стряхивая со своих роскошных волос бриллианты речных капель. Протягивая руку, приглашает меня к себе. А в это время, недовольно шипя на отлынивающего и вконец распоясавшегося брата, Дэйрашшш сам лично своей «царской» рукой жарит для своей семьи на обыкновенном костре, обложенным речными валунами, мясо (знаю, он это умеет). И больше никого. Только мы…

Н-да. Ну и воображение.

Тряхнув головой, очистила мысли от глупых фантазий и сосредоточилась на действительности, что меня окружала, ведь огни космопорта Шиммора уже приближались. А с ними приближалась и моя новая жизнь. Жизнь в доме третьего лорда, входящего в совет нааганитов, в доме главы зеленых нитхов – Дэйрашшша. Моего ньера. Моего хозяина. И у нас с ним далеко не семья…

Для большей уверенности я сжала руку своему «якорю».

Вот теперь мне было действительно страшно…