Хмыкнув своим мыслям, зевнула и, повозившись в объятьях блондина, в очередной раз попросив у Анаишшша прощение за то, что ему от меня больше всех достается, уснула. И в эту ночь мне приснился дивный сон. Мальчик с изумрудными волосами и ярко-зелеными глазами с вертикальным зрачком лет десяти в белой рубашке и в черных брюках и девочка в легком белом сарафанчике, с зеркальными чертами лица, как у брата, которого она держала за руку, едва доставая ему головой до плеча. Вот только глазки у малышки были не зеленые, а серо-голубые. Дымчатый топаз. Мои глаза, только со змеиным зрачком. И эти топазы мне улыбались! Да и изумруды тоже…

Проснулась я со слезами, уткнувшись носом в здоровенную, широкую мужскую грудную клетку. Не иссаэр! В панике дернувшись, попыталась отстраниться, но меня сгребли огромной ручищей и притянули обратно.

– Как ты, моя со-рин? Почему плачешь? Неужели все так плохо? – Внимательный озабоченный взгляд желто-зеленых змеиных глаз и осторожные сильные объятья.

А вот и наш папочка прибыл.

– Рада тебя видеть, мой ньер. Мы тебя ждали…

Долгий, голодный, жадный поцелуй и широкие ладони на моем животе. И пока Дэйрашшш проверял, а заодно и по-новому знакомился со своим довольно подросшим и начавшим активно шевелиться под его руками потомством, я, по его просьбе, в подробностях рассказала, как мы жили без него. Как к нам здесь относились, нет ли у меня жалоб. И почему в моих глазах стоят слезы… Ответив на все его вопросы и вспомнив, почему плакала, я улыбнулась и рассказала, какой только что видела волшебный сон и как я хочу дожить до этого момента…

– Какие же наши близнецы красивые! Необыкновенные! Чудесные! Так похожи на отца. Зато у Аналлин будут мои глаза, правда-правда! Видела.

Слушая мой восторженный щебет и продолжая гладить уже далеко не плоский живот, Дэйрашшш странно на меня смотрел. Задумчиво смотрел. И в этой задумчивости была печаль. Меня жалели, спуская на грешную землю.

Действительно, забылась. В мире нааганитов у со-рин нет будущего. И мое резко ухудшившееся здоровье было тому подтверждением. Я ведь уже с трудом могла сама вставать, потому что с каждым днем усиливалась боль в спине и костях – эны слишком быстро росли для моего хрупкого тела. Невольно вспомнилось, как Дэй-рашшш при нашей первой встрече проверял мой позвоночник. Теперь поняла почему. А ведь у меня только два с половиной месяца беременности. Хоть бы доходить…

Следующие несколько дней стали кризисными в моем состоянии. Их я провела в полубреду, прижавшись к иссаэру, которого постоянно звала, не отпуская от себя ни на минуту. Было так плохо… так больно… так страшно… Потому что показатели крови, костной, мышечной и нервной системы словно взбесились, выдавая такие «радиограммы», что приводили в отчаянье даже холоднокровных нааганитов. Дэй-рашшш и Анаишшш не отходили от меня ни на минуту, не зная, как и чем помочь, потому что ни успокоительное, ни обезболивающее, ни даже феромоны иссаэра, впрыснутые с разрешения ньера, не помогали. Пять-десять минут, и снова приходила боль… И эту боль я уже не могла переносить, все чаще теряя сознание – словно меня специально кто-то отключал.

Малыши подросли еще немного, а я превратилась в тень самой себя. Голод меня уже не мучил, наоборот, появилось отвращение к еде. К любой. Только подслащенное молоко, и все. Больше ничего в рот брать не могла. Когда попытались накормить насильно, организм сразу же от этого избавился, ослабив меня еще больше. В моем сердце впервые поселилось настоящее отчаянье. Перед глазами все время невольно вставал печальный образ со-рин в золотом платье, которой уже давно не было в живых. Как-то на одной из прогулок, в то время, когда нам с иссаэром еще разрешали гулять в парке, я краем уха от раянок слышала, что в доме даэров родился здоровый крепенький малыш, а вот его мать… По Иланни выдержали семь традиционных траурных дней, а потом устроили грандиозный праздник. Праздновали рождение второго наследника…

«Простите меня, мои дети, я правда очень хотела дать вам жизнь! Очень! Я бы вас так любила… Но, похоже, это не в моей власти. Простите…»

Последнее, что я помню, перед тем как впасть в забытье, – огненная лава в позвоночнике, омывшая все мое тело и кости. И сиреневые глаза белого нага. Значит, земные легенды все же не лгут. Оказывается, змеи тоже умеют плакать…

– Ты понимаешь, что теперь будет? Они не отстанут от девочки, пока не вытянут всю информацию о ее планете! Со-рин, которая будет жить даже после второй, третьей, пятой беременности, да еще и способная рожать самочек! – Тихий, озабоченный голос иссаэра проник в мое замутненное сном сознание, выдергивая из липких, тяжелых объятий Морфея.

О чем это он? У кого пятая беременность? Где это наги такой уникум нашли и когда? Голова плохо соображала. Ужасно хотелось пить.

– Все лорды хотят ее видеть! – Ис-саэр продолжал недовольно шипеть на брата. – Райсс каждый день приходит. Даирр кружит, словно весх (хищная птица) над добычей. Даалин и Манарр покинули свои сектора и движутся сюда. Да и другие… им всем нужна хоть какая-нибудь информация о ее планете.

Услышав свое имя, замерла и прислушалась к разговору. Так это обо мне идет речь?! О моем мире?! Я та со-рин! Но…

– И не только лордам нужна. Все нааганиты словно с ума сошли! – Голос Анаишшша то удалялся, то приближался. Мужчина нервно мерил шагами комнату. – Каждый дом уже готовит долгосрочную экспедицию в поисках Земли, чтобы найти женщин, подобных нашей со-рин, удивительной со-рин, совместимой с нааганитом на все сто процентов! – Остановился в нескольких шагах от кровати, где я лежала. – Хотя что я тебе говорю, ты и сам вчера