занятию.

   — Единственный контракт, который у него есть, — с самим собой, — усмехнулась Лира. — К тому же он занят важной работой. И даже если бы было иначе, вряд ли Империя спокойно бы к этому отнеслась, учитывая, сколько она вложила в этот комплекс.

   — И что может сделать Империя? Засудить вас?

   — Кто знает, на что они способны. — Лира в последний раз бросила взгляд на Олпинн. — Планете следовало бы предоставить статус Заповедной.

   — Это ничего не значит, — пробормотал Хас. — Заповедный статус ее не защитит, — добавил он, когда Лира и Нари развернулись к нему.

   — С каких это пор? — поинтересовалась Нари.

Он продолжал возиться с приборами, словно избегая взгляда женщин.

   — С тех пор, как появилась Империя.

   — Считается, что Заповедный статус не может быть нарушен, — возразила Нари.

   — Да, — задумчиво кивнула Лира, — но такой же статус защищал и резервацию б’анкоров.

Хас наконец посмотрел на нее и Нари:

   — Скоро увидите, на что способна Империя.

   — Это не может быть Самовар, — проговорила Нари, когда Хас вывел корабль из гиперпространства и перед ними возникла планета. Она бросила взгляд на сидевшую с Джин на коленях Лиру, и обе уставились на опустошенную планету. — Когда я была здесь в последний раз, северный континент полностью покрывали леса. Теперь же он похож на пустыню.

   — Уверяю тебя, это Самовар, — сказал Хас. — Когда нужно, Империя действует весьма быстро.

Прыжок с Олпинна вышел непростым, но Лира в конце концов оказалась на Западных рубежах. Хас удерживал корабль поодаль от Самовара, но сканеры показывали присутствие сотен массивных грузовиков на орбите и еще большее количество кораблей поменьше, доставлявших на них то, что извлекалось с поверхности. Вдали от грузовиков турболазеры звездного разрушителя оголяли целый континент. Океаны и атмосфера Северного полушария стали бурыми от загрязнений.

   — У нескольких конгломератов имелись концессии на разработку ограниченного количества руды, — сказал Хас, — но теперь Империя забирает все, что можно, и на нее трудятся бывшие сепаратисты со всего сектора.

   — В качестве кого? Наемных работников или рабов? — спросила Лира.

   — Невелика разница. Они прилетают работать, но в конце концов влезают в долги и не могут вернуться домой. — Он посмотрел ей в глаза. — То же самое и на Вади-Раффе. Уничтоженные леса, бесконтрольная разработка месторождений, оголенная почва...

   ? Но зачем? — вслух подумала Лира. — Когда есть столько других планет?

   — Более тяжелые звездные разрушители? — предположила Нари. — Крупные военные базы?

Лира перевела взгляд с Нари на Хаса, вдруг показавшегося ей далеко не столь простодушным, как можно было подумать.

   — Почему ты решил привезти нас сюда, Хас? Самовар и Вади-Раффа — в числе тех планет, где тобой воспользовался Орсон?

   — Вы не единственные, кому не хотелось покидать Олпинн, — с непроницаемым выражением лица ответил Хас. — Похоже, я просто пытаюсь придумать новый план.

На небритое, осунувшееся лицо Галена падали отблески стоявших в компьютерном зале экранов и голопроекторов. Вокруг него кружились данные — расчеты, результаты недавних экспериментов с дифракцией электронов, увеличенные изображения пустот внутри кайбер-кристалла, почерпнутые из архивных материалов джедаев тексты.

Он подписал все акты о неразглашении, на которых настоял Орсон, и теперь для него являлись преступлением любые обсуждения проекта мечты с кем угодно, даже с Лирой, ради безопасности, как ее, так и его собственной. Все это, однако, ничего не значило, если ему не удастся найти способ придать новый импульс исследованиям, которые он вел уже больше стандартного года, но которые завораживали его полжизни. Если он сумеет извлечь больше энергии из кайберов, сможет ли команда Орсона обуздать ее и направить по назначению? Не говоря уж о его личных интересах, как он мог допустить, чтобы анархия и насилие обрекли проект на неудачу еще до того, как тот обретет практическое применение?

Мысли его невольно вернулись к Лире и Джин, будущее которых он должен был обеспечить. Как он мог позволить им улететь с Корусанта? Как мог Орсон допустить подобное, зная о нарастающих мятежах и совершаемых наугад нападениях на невинные планеты? Сможет ли он когда-либо простить себя или Орсона, если с ними случится нечто невообразимое?

Валлт, Грейндж, Локори, теперь Малпаз и многие другие планеты...

Он просто обязан был что-то изменить.

Гален потянулся к кайберу размером с палец, который всегда носил с собой. Каждый из кристаллов был столь же уникален, как снежинка или радужка человеческого глаза. Кристалл потеплел, когда Гален взял его в ладонь, но, как показывали предыдущие исследования, температура кристалла не менялась. Он также знал, что кристалл не в состоянии согреть футляр, полотенце и любой другой неодушевленный предмет. Кристалл реагировал только на жизнь, даже растительную, отчего тот факт, что джедаи использовали их для питания световых мечей, выглядел еще более загадочным и ироничным.