– Хочу! Хочу! Хочу! – захлопала в ладоши Лили.
Не иначе она загорелась желанием принять участие во всей этой вакханалии, и меня столь неприкрытая восторженность несколько даже покоробила, но поэт все понял по-своему.
– Полагаю, смогу выхлопотать для вас пару билетов на гала-концерт, – пообещал он.
– Не стоит, благодарю, – отказалась Лилиана. – Папа арендовал ложу.
Альберт выразительно посмотрел на меня, но с расспросами спешить не стал. Только спросил:
– Лео, могу рассчитывать на твое присутствие?
Я небрежно пожал плечами.
– Все эти представления не для меня. Ты же знаешь, Альберт, музыкального слуха у меня нет, да и с чувством ритма беда…
– Не важно, – расхохотался поэт. – Дружище, на этот раз ты не отвертишься! Контрактом предусмотрена трансляция моего выступления по всему городу! Где бы ты ни был, ты меня услышишь!
– Так вот для чего вешают громкоговорители! – догадалась Лилиана.
– Поживем – увидим, – улыбнулся я и о купленном билете на завтрашний поезд говорить не стал. Просто не посчитал нужным афишировать свои планы. Меня по-прежнему жег взгляд слепых глаз суккуба.
Дом, на верхнем этаже которого Альберт снял апартаменты, прятался на узенькой тенистой улочке; коляска еле развернулась на небольшом пятачке перед воротами. Высокий забор и стены были полностью увиты плющом, камень из-под густой зелени почти не проглядывал, свободными оставались одни окна. Озера с улицы видно не было, только чувствовалась влажная свежесть, когда начинал дуть легкий ветерок.
– Хорошее место, – похвалил я выбор поэта.
– Зайдете на чай? – предложил он, передавая слуге дорожную поклажу.
– Нет, – отказался я, – опаздываем на лекцию в городском саду.
– На лекцию? – Альберта откровенно передернуло.
– И танцы! – рассмеялась Лили и предложила: – Можете присоединиться к нам. – Посмотрела на супругу поэта и сразу добавила: – Там чудесный оркестр. Замечательно играют.
– Не сегодня, – покачала головой Елизавета-Мария. – Дорога выдалась непростой.
Альберт кивнул и помог выбраться супруге из коляски.
– Еще увидимся… Лев.
– Еще увидимся, – улыбнулся я в ответ, вновь умолчав о завтрашнем отъезде в Новый Вавилон. Потом пришлю телеграмму, сошлюсь на неотложные дела.
Поэт с супругой вошли в дом, а мы с Лили покатили в городской сад. Обнесенный кованой оградой, он оказался невелик. Среди кустов и деревьев проложили тропинки, в тенистых уголках расставили лавочки для влюбленных парочек, а перед танцевальной площадкой была выстроена летняя эстрада. Всюду продавали сладости, мороженое и газированную воду. Бегала детвора, степенно прогуливалась почтенная публика, дожидалась танцев молодежь из числа курортников.
К началу лекции мы опоздали, поэтому решили просто погулять по саду. Понемногу смеркалось, бродивший от столба к столбу служащий зажигал газовые фонари, которые в парке еще не заменили электрическим освещением.
Я купил пару стаканов воды с сиропом, Лилиана с благодарностью взяла один, отпила и спросила:
– Могу задать нескромный вопрос?
Расспросов о знакомстве со знаменитым поэтом было не избежать, поэтому я кивнул.
– Конечно!
– У тебя что-то было с Елизаветой-Марией?
Я подавился водой, закашлялся, вытер подбородок носовым платком и лишь после этого переспросил:
– Что, прости?
– У тебя была интрижка с женой поэта? – с ледяным спокойствием повторила Лили свой вопрос.
– Разумеется нет!
– О! – протянула Лили. – Так это не любовный треугольник, а любовь втроем?
– Дьявол! – выдал я, тут же понизил голос и огляделся по сторонам. – Ничего не было. Как только тебе такое в голову пришло?
– Я очень остро ощущала себя в вашей компании лишней.
– Нас связывают непростые отношения. Но не любовные.
– Такое бывает?
Я подавил обреченный вздох, отпил газированной воды и решил отделаться полуправдой.
