— Ну я же к примеру, ради художественности.

— Фраер ты смешной, покороче давай, не тяни резину. Чикан уже весь извертелся, очень хочет с тобой обсудить и девчонок, и шестерок. Не надо его задерживать.

Карат, безмятежно улыбаясь, нездорово-спокойным голосом продолжил в том же духе:

— Тот кластер прилетит из мира, где медицина добралась до высочайших вершин. Там почти все можно вылечить, надо просто выпить нужное лекарство. И вот вы всей оравой заходите в центровую аптеку и находите… Ну, допустим, трехлитровую банку с таблетками от гомосексуализма. Банка большая, ее хватит на целую толпу, вылечит самые запущенные случаи. Вот только этикетка на ней будет на английском языке, без перевода. И вот вы смотрите на латинские буквы, и совершенно ничего не понимаете из-за своей врожденной необразованности. Поэтому оставляете банку и выходите из аптеки. Все — занавес.

— Занавес? Ну и че? К чему ты это сказал?

— К тому, что останетесь вы пидарасами, отсосы убогие.

— Че?!!

Отчаянный рывок всем телом, правая ладонь летит головой атакующей кобры, вбивая короткое причудливо искривленное лезвие ножа под кадык. Левая одновременно ухватывает рукоять пистолета, тащит, но что-то крепко держит его в кобуре, не выпускает. Карат в отчаянии надавил на спуск прямо в таком положении целясь в голову подскакивающего Чикана и при этом продолжая наносить массивному противнику один удар за другим. Без замаха, коротко, но часто: в шею, в лицо, в верхнюю часть груди.

Заорав нечеловеческим голосом Чугун неловко попытался отпихнуть Карата, но ничего из этого не вышло, а сам потерял равновесие, начал заваливаться на спину, выводя верхнюю часть тела из зоны поражения. Достать Чикана первым выстрелом удалось лишь частично — пуля надорвала ему мясо от скулы до уха, пройдя вскользь. Но кустарная кобура не выдержала рывка пистолетной автоматики, распалась на две половины, цепляясь тонким черным шнурком который, в общем-то, ничем не мешал, но Карат его порвал резким рывком.

Еще раз потянуть за спуск. Простой и надежный автоматический механизм опустошит магазин за жалкие мгновения, но так надо, на этом построен весь расчет. Все эти люди — убийцы, и они всегда готовы к тому, что кто-то захочет поступить с ними так же, как они поступают с другими. Чугун, уйдя от ножа, уже перевалился на бок, и, заливая пол под собой кровью, тянулся к рукояти топора; Чикан, не обращая внимание на ранение в лицо, вскидывал укороченный автомат, опуская при этом предохранитель; парочка у кабины тоже не собиралась довольствоваться ролью безучастных зрителей, там намечалось угрожающее движение. И по всему этому копошению начали бить девятимиллиметровые пули.

Двадцать штук в магазине, здесь всем хватит.

За спиной нехорошо лязгнуло в тот момент когда Карат не расстрелял даже половины магазина. Похолодев, бросился в сторону противоположного борта при этом поспешно разворачиваясь. И увидел, что «камуфляжный» каким-то непонятным образом освободился от наручников, успел вскочить, развернуть в сторону «поля боя» тушу крупнокалиберного пулемета, и как раз в этот миг начал давить на гашетку. При этом он что-то заорал, но поднявшийся несусветный грохот заглушил все прочие звуки.

Карат, ослепленный пороховым пламенем, отшатнулся, завалился на спину, наставил пистолет на пулеметчика. Здесь он его не достанет, у кустарной турели ограничение, мертвая зона. Но освободившейся пленник не обращает внимание на коллегу по неволе, знай себе разевает рот в нескончаемом крике, продолжая опустошать ленту.

Лицо превращено в кровавую маску, нос сломан так основательно, что кончик смотрит вбок. В общем, вид у взбесившегося пленника тот еще. Неслабо мужику досталось, небось всю дорогу мечтал об этом светлом моменте.

Что-то вспыхнуло в стороне кабины, но из-за нескончаемых вспышек выстрелов детали Карат рассмотреть не мог. Пулеметчик, похоже, даже не думал целиться. Просто водил стволом из стороны в сторону, будто тушил из шланга обширное возгорание.

Для замкнутого мирка не очень уж и большого грузовика лента таких патронов — непомерное испытание. Пули в том числе прошлись и по кабине, прошив ее стенки будто газетные листы. И человеческим телам при этом тоже досталось. В том числе и телу водителя. Машину и прежде трясло, но тут начался такой кошмар, что словами не описать. Того и глядишь перевернутся.

Разрядив пулемет, пленник, завывающий что-то непонятное, упал на колени, стремительно прополз к распотрошенному телу Чугуна, ухватил топор, до которого тот так и не дотянулся, обернулся на Карата, оскалил пасть в безумной улыбке, где на месте передних зубов остались голые кровоточащие десны.

Похоже, он твердо решил остаться единственным выжившим.

Карат, одной рукой хватаясь за борт, вскинул другую, выпустил очередь в лицо надвигающегося психа. Нормальные люди с такой рожей не бывают, явно свихнулся. В этот миг грузовик обо что-то приложился так, что его вздыбило, после чего наступил миг зловещего спокойствия — машина куда-то падала.

Карат так и не понял каким образом успел крепко вцепиться за край бойницы. Видимо мимо сознания приказ прошел, тело само догадалось, что сейчас будет.