оказавшиеся под пятой завоевателей.

Но что касается Юго-западного фронта, проходившего по вражеской территории и с враждебно настроенным населением, это было просто неприемлемо. Здесь нужны были именно разведывательно-диверсионные подразделения. А вот о них-то ничего и не говорилось ни в каких приказах. Однако…

Господи, все же хорошо, что он сделал ставку именно на Брусилова! Кто знает, как отнеслись бы к его задумке другие генералы. Кстати, такие продвинутые генералы, известные Шейранову по учебникам истории средней школы, как Деникин, Корнилов, Каледин, считали методы Шестакова неприемлемыми. Чего же тогда говорить о других.

А вот Брусилов его поддержал. Согласно приказу Великого князя, он, конечно, создал партизанские отряды, которые к тому же чуть не напрямую подчинялись Борису Владимировичу. Вот только толку от этих героев с гулькин нос. Чего не скажешь о создаваемых ими проблемах. Отношения с местными и без того были сложными, а тут еще эти ухари, которые, ошиваясь в тылу, частенько замечались в пьянках и бесчинствах. Двоих даже пришлось повесить за их художества, уже не укладывающиеся ни в какие рамки.

Командующий фронтом откровенно писал об этом главнокомандующему, то есть императору. Как сообщал и о том, что в нынешнем виде партизанские отряды попросту не нужны. Однако понимания не встретил. Брусилов хотел выйти с предложением о создании именно разведывательно-диверсионных подразделений, но Шестакову насилу удалось его отговорить. Конечно, можно раструбить на весь свет о своих успехах, создать штаты и расписать наставления. Как это уже произошло с партизанскими отрядами. Правда, толку от этого не будет, хотя бы потому, что никто не имеет реального опыта ведения подобных боевых действий. Именно этим они сейчас и занимаются, вырабатывают методы и тактику.

Кто-то скажет, что суждения Шестакова ошибочны. И скорее всего окажется прав. Но если взглянуть на ситуацию глазами самого подпоручика, то все сразу же предстанет в ином свете. Ведь он хотел не просто создать отряд диверсантов, а иметь под рукой единственное в своем роде подразделение. Великолепных бойцов с уникальным боевым опытом для борьбы с большевицкой верхушкой после октябрьского переворота. И в этой связи ему не нужны были конкуренты, так же как те, кто мог противодействовать его методам. К чему создавать себе трудности, а потом героически преодолевать их? Он всегда считал это отличительной чертой советского строя и, на секундочку, собирался противодействовать его возникновению…

Автомобиль, громыхая подвеской, подъехал ко двору особняка, в котором расположился штаб Двенадцатого корпуса, и замер перед закрытыми воротами. Хорошо, хоть весна и дороги до конца не просохли. Сейчас самая прекрасная пора, когда распутица уже позади, а пыли пока еще нет. Временами, конечно, случаются лужи, в которых вполне можно застрять, но это мелочи, их ведь и объехать нетрудно. А вот отсутствие пыли при наличии совершенно открытой кабины дорогого стоит.

Тут ведь сам автомобиль – тот еще агрегат. Был у него опыт управления «козликом», это тот, что «ГАЗ-69». Так вот он отличался от грузовика «Рено», которым Шестаков управлял сейчас, как небо и земля. Всего-то полторы сотни километров, пусть и не по асфальту, а руки, плечи, поясница, да и пятая точка, в конце концов, все болит так, что хочется выйти и обложить этого железного коня от всей широкой души. Как же ему не хватало авто из родного начала двадцать первого века!

Но с другой стороны, на сегодняшний день после поездов – это самый быстроходный транспорт. А еще его отличает намного большая маневренность. И вообще радоваться надо, что ему достался такой красавец. Новый, между прочим. Подарок Брусилова. Тот всячески старался поддерживать начинания подпоручика. А еще постоянно прислушивался к мнению этого не лишенного талантов дилетанта.

А может, все дело в том, что, буквально фонтанируя идеями, тот не стремился ни к известности, ни к признанию. Все его устремления крутились вокруг формируемого им отряда. Шестаков не станет бегать по округе и кричать, что это он придумал. Ну а коль скоро у идей нет автора, отчего бы ими не воспользоваться. Тем более что у подпоручика, по сути, имелась лишь общая задумка, которую еще следовало облачить в расчеты и конкретные выкладки.

– Что, братец, не пропустишь? – поинтересовался Шестаков у часового, застывшего возле калитки.

– Прошу прощения, ваше благородие, но не положено.

– Мне своих партизан забрать. Здесь, что ли, квартируют?

– Так точно, здесь. На заднем дворе казарма комендантского взвода, аккурат там их и пристроили. Но на автомобиле никак нельзя.

Угу. Это в штабе фронта уже привыкли к командиру партизан, разъезжающему на авто. А вот по ниспадающей… Даже в штабах армий и то не особенно разгуляешься. Ну и ладно. Не больно-то надо. Он вообще только «за», если не станет общаться с высоким начальством. С него и Брусилова более чем достаточно.

Развернувшись, Шестаков припарковался на дороге напротив усадьбы и направился в штаб на своих двоих. Ничего страшного, даже если парни вернулись потяжелевшими от трофеев. Сюда-то они их дотащили. Так что донесут и до машины. Пройти мимо часового так просто не получилось, пришлось показывать офицерскую книжку. Выяснилось, что в списке невозбранно допускаемых на территорию штаба его нет и нужно ожидать, пока подойдет вызванный по телефону помощник дежурного.

Шестаков наконец плюнул на все и попросил, чтобы из дежурки направили посыльного сразу в казарму комендантского взвода и вызвали его парней. У него и без того хватало дел, а тут еще ненужная волокита. Уж их-то выпустят куда быстрее. Он вообще не отправился бы в эту поездку, но так уж сложилось, что у шофера случилась беда с пятой точкой, где он умудрился отрастить серьезный чирий. Ну и как бы он добирался сюда? Не хватало еще