Третий этаж. Звонок в дверь. Время идет на считаные минуты. Нужно действовать как можно быстрее. Если не откроют, придется вышибать дверь. Не хотелось бы. Ну да, не должны заартачиться. Не то время. Ведь эдак можно в значительной степени усугубить ситуацию.

– Кто там? – послышался из-за двери женский голос.

– Старший лейтенант фон Хайек, полевая жандармерия, именем императора, откройте!

– Д-да, д-да, с-сей-йчас, – ответила растревоженная женщина из-за двери.

Раздался звук снимаемой цепочки, щелчок замка. Дверь подалась наружу, и офицер, резко дернув ручку на себя, распахнул ее настежь, тут же ворвавшись в квартиру. Женщина даже не успела удивиться тому, что вместо жандармов перед ней предстали офицер и солдаты в обычной полевой форме пехоты. В городке уже давно и прочно обосновались военные, причем в весьма большом количестве, так что, даже если не захочешь, начнешь разбираться в таких деталях.

– Будешь вести себя тихо, останешься жить. Ты меня поняла? – дыша ей прямо в лицо, произнес один из солдат, приперев к стенке и зажав рот. В ответ выпучившая глаза от охватившего ее ужаса женщина только мелко закивала. Буквально через несколько секунд она оказалась связанной и уселась в углу с заткнутым кляпом ртом. Солдат же с одним из своих товарищей остался у двери. Больше здесь никого не обнаружили, им же надлежало обезвредить любого, кто войдет в квартиру.

– Действуем быстро и без суеты, – старший лейтенант вдруг заговорил на русском. – На каждое окно по два стрелка.

Между тем солдаты начали возиться со своими винтовками. Доставали из кожаных подсумков на правом боку стальные трубки, которые тут же крепили к стволам. Следом оттуда же появились прицелы, и с не меньшей сноровкой оказались установленными на оружие. Не прошло и минуты, как и шестеро снайперов, взяв ремни в распор, замерли по двое сбоку от трех окон квартиры, выходящих на улицу, расположившись чуть в глубине комнаты.

Тем временем их командир распахнул все окна и, также держась в глубине комнаты, рассматривал в бинокль усадьбу, в которой находился штаб Третьей армии. Что же, он не ошибся, и это радует. Потому что проверить заранее все в деталях не было никакой возможности. Но вон она, усадьба со штабом, в полутораста метрах от них, на соседней улице, и поэтому в просвете между двумя домами этой улицы полностью не видна. Однако нужные им помещения вполне просматриваются.

Сейчас Шестакова интересует кабинет командующего Третьей армией Бороевича, находящийся на третьем этаже. Подпоручик не ошибся, конец мая, погода стоит жаркая, народу набилось много, а потому окна кабинета открыты нараспашку. Поди подслушай, о чем беседуют на совещании. Третий этаж, как-никак. И потом, вокруг усадьбы выставлена охрана. Причем Шестаков не без удовольствия отметил, что посты парные. Не иначе как это дань уважения ему и его партизанам.

Жаль только, кабинет виден не полностью и окна не столь уж большие. Но и то, что на кабинет приходится целых четыре окна, уже неплохо. Так же как то, что стекла распахнутых окон не мешают своими бликами. Прекрасно виден командующий и большинство генералов его штаба. Если получится… О-о-о, если получится, то это будет нечто невообразимое. Оставить армию без руководства в самом начале русского наступления, до которого лишь несколько часов. Вот уж совпало, так совпало.

Вообще-то ему подобная задача не ставилась. Ну да чего уж. Не отказываться же, коль скоро удача сама идет в руки. Нет, командующего он все одно собирался убрать. И поработать с чинами штаба армии – тоже. До кого удастся дотянуться. Именно поэтому и привел с собой сразу шестерых снайперов, оголив боевые группы. Но вот в то, что удастся накрыть чуть не все командование на уровне корпусов, на это он не рассчитывал. А ведь здесь, кроме командиров, наверняка и их начальники штабов. Вон сколько народу в кабинете. О совещании Шестаков вообще узнал случайно.

– Готовы, братцы? Слушай мою команду: Свинцов, Терехов, держите под прицелом входную дверь кабинета и валите всех, кто попытается выбежать. Остальные – разобрать окна и цели. Карпов, ты стреляешь первым, в генерала, что сидит во главе стола. Видишь того худощавого, с редкими светлыми волосенками на голове? – обратился Шестаков к лучшему из своих снайперов.

– Так точно, – не отрываясь от оптики, ответил боец.

– Этого нужно свалить обязательно, так что не подведи.

– Все сделаю.

– Ну тогда давай, Максимка, по готовности. Остальные сразу же вслед.

Выстрел даже в помещении на выстрел не походил. Так, негромкий хлопок ладоней. Вслед за ним раздались разрозненные хлопки. Очень похоже на вальяжную публику, которая аплодирует какому-нибудь исполнителю так, словно они делают тем самым ему одолжение. А вот вслед за хлопками слышатся уже более четкие и звонкие звуки работы затворов.

«Манлихер» – отличная винтовка, вполне соответствующая всем требованиям, предъявляемым современному армейскому оружию. Что же касается скорострельности, то она со своим скользящим затвором прямого действия, пожалуй, будет в числе лидеров. У нее есть только один недостаток – емкость магазина на пять патронов. В этом плане старина Манлихер малость недодумал, магазин в десяток патронов был бы куда более предпочтителен.

Мысли об этом пролетели в голове Шестакова в считаные секунды, пока он, не отрываясь, наблюдал за избиением генералов. Они, один за другим, валились, кто на стол, кто под стол, а кто попросту оседал на стуле, заполучив свой свинцовый привет. Судя по увиденному, они начали кричать, вскакивать со своих мест и метаться по комнате. Довольно бестолково, надо заметить.