остался в долгу, послав еще одну короткую очередь. Потом еще. Еще. И еще. Он стрелял, менял позицию и снова стрелял.

Вот на фланге раздался очередной взрыв. Не ошибся он в преследователях. Германцы вообще не любят лобовые атаки и при любой возможности предпринимают обходные маневры. Значит, пора оттягиваться назад, иначе обойдут, зажмут, и закончится его отвлекающий маневр, так и не успев начаться.

Послав длинную очередь, Шестаков подскочил и побежал, петляя между деревьями. Смена магазина. Пустой не сбрасывать, а обязательно в подсумок. Если случится оказия, патронами можно будет разжиться у противника. Маузеровские вполне подойдут, а этот пистолет достаточно популярен в военной среде.

Федоров внял совету и спроектировал пистолет-пулемет именно под этот патрон. Разве только внес изменения, как ему и советовал Шестаков. И правильно сделал, ибо этому патрону еще было куда расти по мощности. Преимущество русских пистолетов-пулеметов во Вторую мировую перед остальными было очевидно. А все благодаря избыточно мощному патрону.

Перебежка с перезарядкой, и снова короткая очередь в сторону преследователей. Один из особенно зарвавшихся как-то смешно споткнулся, словно пританцовывая, и повалился на бок. Убит или нет, непонятно, но прилетело очень даже серьезно. Вторая очередь прошла мимо, хотя и достаточно близко, так как солдат поспешил укрыться за деревом.

И опять перебежка со смещением по фронту. И снова короткая очередь. На этот раз с результатом не очень. Но это и неважно. Ему главное – увлечь противника за собой. И похоже, с этим наметился явный прогресс. Вон как навалились. Пора уходить по-настоящему.

Дальнейшее помнилось плохо. Он бежал. Стрелял. И опять бежал. Перед глазами мелькают бесконечные стволы деревьев и разноцветные круги. Грудь горит огнем, и кажется, что вот-вот взорвется. Воздуха не хватает. Не раз и не два его одолевало желание бросить все и остановиться, а там – будь что будет. Но всякий раз упрямство брало верх, и он продолжал стрелять. Временами бросал гранаты. Вот так увлекся и не заметил, что остался без карманной артиллерии. Но все не зря. Он отметил, что смог подстрелить еще троих. А один точно нарвался на разрыв гранаты.

Нда. По всему выходило, что он очень уж переоценил свои силы. Или же за ним гнались бойцы из свежей ягдкоманды, а он уже сутки без отдыха. Во всяком случае, все его тренировки и закалка не давали положительного результата. Шестакова зажимали все теснее и теснее, и пока спасала только его несомненная огневая мощь. Впрочем, и она была далеко не бесконечной. В наличии оставалось только два магазина. Гранат не осталось ни одной. Была еще «монка», но ты попробуй ее примени, когда на тебя насели так, что ни вздохнуть, ни… Понятно, в общем.

Нет, он, конечно же, помнил, что здесь неподалеку проходит железная дорога, но все равно как-то слишком неожиданно выскочил на нее. Да еще в тот момент, когда мимо проходил эшелон. Шестаков даже опешил на пару секунд, а потом, сориентировавшись, заскочил на площадку товарного вагона, благо поезд ехал достаточно медленно.

Едва только устроился, как двое солдат в серой форме выскочили из леса. А вот вас на этом поезде быть не должно. Он тут же вскинул «ППФ» и нажал на спуск. Удачно получилось. Один из преследователей сунулся в траву и замер бездвижный. Второй отскочил за деревья, уходя из поля зрения. Еще пару очередей туда, откуда должны были появиться преследователи. В ответ прозвучали несколько выстрелов. Одна из пуль ударила в стенку вагона.

И все. Состав ушел в поворот, из-за которого и снижал скорость. А вот теперь, похоже, начал набирать ход. Просто замечательно. В смысле, низкая скорость эшелона перед поворотом, что позволило воспользоваться этим транспортом. А вот то, что скорость состава постепенно наращивается, уже не так весело. Поди потом с него соскочи, не свернув шею.

Нет, они, конечно же, тренировались. Но тут есть одно отличие, там партизаны знали каждый бугорок, а здесь непонятно, что может скрываться в траве. Опять же прыгать с поезда на сильном ходу – это всегда риск, зачастую сопряженный со смертельной опасностью. Шестаков взглянул на карту и попробовал сориентироваться. Хм. Если он прав, то на этом участке до самой станции дорога идет прямая и по относительно ровному участку. А значит, поезд наберет крейсерскую скорость и снизит ее, уже приближаясь к станции.

А вот это точно лишнее. Нечего ему там делать. Во всяком случае, пока. Конечно, обидно, проехал всего-то ничего. Ну да, чего уж там, спасибо и на том. Спустился на подножку, примерился. Сначала полетел ранец, потом «ППФ» и, наконец, сам Шестаков, резво оттолкнувшись по ходу поезда…

Ох-ох-ошеньки! А в кино все так красиво и легко. Но тут… Вроде и в перекат ушел, и трава рядом с насыпью достаточно густая и высокая, и что радует особо, никаких сюрпризов в виде сучков, булыжников и иных прелестей в ней не обнаружилось. Но тело все равно болит так, словно его избивали долго, тщательно и со знанием дела.

Поднялся на ноги, прошел немного назад. Хм. Вроде бы здесь должен быть. Нда. В этих местах животину держать – самое то. Надо же, какая трава высокая, а ведь только второе мая. Нет, эдак можно долго искать. Лучше действовать по-другому. Вон лежит ранец. Следом полетел «ППФ», значит, где-то в этом районе.

Пропажа нашлась довольно скоро. Относительно, конечно же. Если бы у него на загривке не висели германцы, то да, быстро. Но при таком раскладе… Не так уж и далеко он убрался от поворота, так что дорога каждая секунда. Опять же с некоторого времени и не без старания самого подпоручика железнодорожные пути постоянно патрулируются конными разъездами.

Собрав свое имущество, Шестаков побежал в противоположную от преследователей сторону. Ну да. Ему опять пришлось бежать, хотя с куда большим удовольствием он застрелился бы. Впрочем, уж эту-то мысль он отогнал сразу и безвозвратно. Стреляются-то обычно в висок, а у него в голове имплантат,